Остров мертвых. Умереть в Италбаре. Роджер Желязны

      Данго закусил губу, и по его подбородку и бороде заструилась кровь, а из глаз потекли слезы. Я отвел взгляд.

      Я попятился и забормотал по-пейански. И лишь тогда осознал, что стою рядом с колодцем силы. Я ощутил это внезапно. И стал расти выше и выше, в то время как Фрэнк Сэндоу становился все меньше и меньше, и всякий раз, когда я поводил плечами, рокотал гром. Когда я поднял левую руку, он взревел. Когда я опустил ее к плечу, меня ослепила вспышка, а волосы на голове встали дыбом из-за электричества.

      …Я стоял один, в окружении запахов озона и дыма, перед обугленными и расщепленными останками того, что было Данго-Ножом. Даже блуждающий огонек исчез. Дождь обрушился водопадом и упокоил запахи.

      Шатаясь, я побрел туда, откуда пришел; ботинки чмокали по грязи, одежда пыталась просочиться мне под кожу.

      Каким-то образом, где-то – не помню точно – я заснул.

      Из всех доступных человеку занятий сон, должно быть, вносит наибольший вклад в сохранение его рассудка. Он заключает в скобки каждый прожитый день. Если сегодня ты совершил какой-то глупый или мучительный поступок, тебя раздражает, когда кто-то об этом упоминает, – сегодня. Но если это случилось вчера, ты можешь кивнуть или усмехнуться в ответ – смотря по обстоятельствам. Ты пересек пустоту или сны и очутился на другом островке океана Времени. Сколько воспоминаний может быть призвано в одно мгновение? Кажется, что много. Но на самом деле эти воспоминания – лишь малая часть тех, что существуют где-то в ином месте. И чем дольше ты живешь, тем больше их у тебя. Поэтому, стоит мне только поспать, и я могу унять боль от конкретного события множеством разных методов. Мои слова могут показаться черствыми. Это не так. Я не хочу сказать, что живу, не ощущая боли из-за того, что давно миновало, не чувствуя вины. Я хочу сказать, что за прошедшие столетия выработал ментальный рефлекс. Когда меня захлестывают эмоции, я ложусь спать. Когда я просыпаюсь, мысли о былых днях приходят и заполняют мою голову. Время идет, стервятник-память кружит все ближе и ближе и наконец пикирует на то, что причиняет мне боль. Расчленяет его, объедается им, переваривает его на глазах у прошлого. Должно быть, это та штука, которую называют перспективой. Я был свидетелем смерти множества существ. Они умирали самым разным образом. И никогда я не оставался равнодушным. Но сон дает памяти возможность разогнать свой движок и каждый день возвращать мне мою голову в целости и сохранности. Ведь я был свидетелем и жизни множества существ и видел цвета радости, горя, любви, ненависти, довольства, покоя.