какого-то крупного зверя и смотрел на огонь. Комната постепенно нагревалась, становилось тепло. Алёна сняла пальто, но так и осталась сидеть на подлокотнике удобного, мягкого кресла.
– Матвей, сколько тебе лет? – нарушила она довольно уютную тишину.
– Тридцать семь, – он сел в полуоборот, чтобы иметь возможность смотреть и на огонь, и на неё. – Это проблема?
– Нет, разумеется, – она улыбнулась. – Просто странно, мы приехали сюда с вполне очевидной целью, а не знаем друг о друге элементарных вещей.
– Я знаю, – он слегка наклонил голову набок и на его лице появилась та самая лукавая, слегка мальчишеская улыбка, которая ей так нравилась.
– Кто бы сомневался, – Алёна фыркнула.
– Костя выделил нам вина. Он куда-то судорожно собирался, поэтому сунул мне пару бутылок, даже не спрашивая, зачем оно мне понадобилось. – Матвей легко поднялся, стянул пиджак, который надевал по привычке и остался в белоснежной рубашке и брюках. Огонь камина сделал рубашку полупрозрачной, и Алёна невольно залюбовалась крепким, мускулистым, таким мужским телом.
Подоров тем временем вытащил вино и начал разливать его по бокалам. Он заметно нервничал. Так, что даже Алёна это заметила. Она поднялась с подлокотника, на котором так удобно устроилась и подошла к нему вплотную.
– Что с тобой? – спросила, положив руку на его мгновенно напрягшееся предплечье.
– Для меня всё это довольно новый опыт, знаешь ли. – Он повернулся к ней и протянул бокал с рубиново-красным вином. – Я никогда не привозил сюда девушек. – Матвей легонько стукнул своим бокалом о тот, который Алёна держала в руке.
– У меня вообще складывается впечатление, что ты впервые решил за кем-то поухаживать. Просто однажды проснулся и сказал себе: «Матвей, тебе тридцать семь лет. Пора испытать что-нибудь новенькое», – Алёна судорожно одним глотком выпила вино, оказавшееся очень вкусным, и поставила бокал на стол. – А что было до сегодняшнего вечера?
– До сегодняшнего вечера у меня была работа, – ответил он. Вино в его бокале осталось нетронутым, он так и поставил его на стол.
– Матвей мы оба прекрасно знаем, зачем сюда приехали, – повторила Алёна. – И я не пойму, почему ты до сих пор стоишь и ничего не предпринимаешь?
Подоров ещё пару мгновения смотрел ей в глаза, затем очень осторожно снял очки и положил рядом с бокалами на стол. А затем приподнял её, сделал пару шагов и вместе с Алёной опустился на шкуру перед камином.
– Кто бы знал, как я хотел этого и именно так, возле камина на этой шкуре, – пробормотал он и впервые поцеловал её.
Они впервые изучали друг друга. Не было суматошной сумасшедшей страсти, заставляющей срывать друг с друга одежду. Было именно медленное изучение, и от этого у обоих срывало крышу. В какой-то момент Алёна оказалась сверху, гладя его обнажённую грудь, с восторгом отмечая, как от её прикосновений сокращаются
