target="_blank" rel="nofollow" href="#note_13" type="note">13. Ты хочешь, чтобы он узнал о тебе?
– Кастигаццо, мой центурион, – с готовностью ответил провинившийся декан.
Услышав этот ответ, Руф внутренне улыбнулся. Ему совсем не хотелось позорить ветерана за столь незначительное нарушение устава. Он знал Пандиру давно. Они вместе прошли Панонию и Антиохию. Этот солдат стоил сотни новобранцев, а потому в скором времени и должен был возвыситься до тессерария. Но теперь его карьера приостановится. Центурион одобрил выбор своего солдата. Он бы и сам предпочёл боль кастигаццо позору. Солдат не должен бояться даже смерти, а тем более боли. Позор для легионера страшнее смерти. Правда, публичная порка – тоже позор, но это минимальное наказание, которое мог дать центурион за данную провинность, а значит, и позор минимален. Если же наказуемый выдержит всё стойко, то это, скорее, будет его достоинством, нежели унижением.
– Раздеть и к столбу, – приказал центурион, обернувшись к опциону.
Когда Руф вышел из палатки, виновный в одних штанах был уже у столба, вокруг которого квадратом выстроилась вся центурия. Командир вошёл в центр построения, поигрывая своим витисом14. Многие из присутствовавших уже успели познакомиться с тяжестью этого символа власти. Жезл, сплетённый из виноградной лозы, периодически прохаживался по спинам и головам нерадивых воинов.
– Сладкое ли вино тебе подавали в Назарете? – шутя, спросил центурион, нанося первые удары.
– О да, мой центурион, – отвечал спокойно наказуемый.
– Ласкали тебя местные блудницы? – вкладывал в удары всё больше силы Руф.
– Ласкали, мой центурион, – превозмогая боль, говорил Пандира.
– Но тебе показалось недостаточно хмельных ласк? Тебя потянуло на свежатину?
– Вы правы, мой центурион, – улыбаясь уже через силу, произнёс легионер.
– И из-за своего поганого блуда ты нарушил устав, неблагодарная скотина? – требовал ответа командир.
– Нет мне пощады, мой центурион, – из последних сил крепился декан.
– Ну, она хоть дала тебе? Вкусна ли свежая плоть? – с усмешкой продолжал подтрунивать центурион.
– О, это было незабываемо! Я сорвал нераскрывшийся бутон розы, – скрипя зубами, ответил окровавленный Пандира.
– Молодец, легионер! – с видимым удовольствием провозгласил Руф, и со всей силы обрушил тридцать третий удар витисом.
Орудие наказания не выдержало и сломалось. Ноги истязуемого подогнулись, и обмякшее тело повисло на ремне.
– Всем в назидание! – Обратился центурион к своим солдатам. – Дисциплина превыше всего! – И бросил в сторону Пандиры, – отнесите его к лекарю.
Иосиф
19. Иосиф же муж Её, будучи праведен…
(От Матфея, глава 1)
Эти огромные карие глаза поразили его с первого взгляда. Он замечал и раньше, что кто-то разглядывает его украдкой
Витис – жезл, сплетённый из виноградной лозы, символ власти центуриона.
