страстью, которой он отдавал все свое свободное время. Он читал везде и всегда, во вред другим занятиям. Не смотря на ругань родителей, отец Иван Васильевич грозился ремнем выбить из него, эту дурную привычку. Мать, Елена Павловна просто причитала «у нас, у одной сотрудницы, дочка так же читала, так в дурдом попала, ох не читал бы ты сынок”. Василий всецело отдавался пагубному занятию, растеряв друзей и падая в пропасть межличностных отношений, оказавшись на самом дне. Его не уважали, его презирали, над ним смеялись. Но так было не всегда. До десяти лет он был обычным, нормальным мальчишкой. Гонял на пустыре мячик и был неплохим защитником в дворовой команде, ходил с рогаткой в лесопосадки, с удочкой на речку. Прозвище «Чапай» он получил не просто так, не за то, что был тезкой Чапаева. За лихость, за привычку верховодить в местной гоп-компании, не одна шалость не обходилась без его участия. В то время книги он практически не читал, предпочитая физическую активность. Был крепко сбитым, уверенным в своих силах пацаном, способным навалять ровеснику и не боявшийся драк. Все это в прошлом. Сейчас Василий представлял собой печальное зрелище. При росте сто восемьдесят, весил семьдесят килограммов. «Дрищ» называл его отец, качая головой. Бывшие товарищи по детским играм, отнеслись к его запойному чтению с презрением, умников в поселке не уважали. Как следствие, разрыв отношений и сокращение прозвища до «Чапа», а потом и вовсе, до обидного «Чапка». Как у собачки какой-нибудь.
Прервав неприятные воспоминания, Василий встал, оделся и приступил к привычному занятию, приготовлению завтрака. Обычно он жарил яичницу из трех яиц и пил чай с пряником. На этот раз достал из холодильника банку с огурцами прошлогоднего засола, выловил самый крупный, порезал и выложил на скворчащую на газплите сковородку. Подождал когда кусочки подрумянятся, перевернул их и на них разбил яйца. Получилось странное, но вкусное блюдо. Покончив с завтраком, он вышел за калитку, где расположился на лавочке, возле дома в небольшом палисаднике. Над головой раскинула ветви береза, посаженная отцом в год рождения Василия. Улица была пустынна, воскресенье, народ отсыпался. Окинул взглядом улицу, ничем не примечательный частный сектор, дома на одно лицо, в основном шпальные, обшитые дощечками в елочку. Покрашены в зеленый или синий цвет, изредка встречаются саманные, эти естественно побелены известкой, но таких мало. Старье. Народ, с улучшением жизни старался избавиться от наследия своих дедов разбирая дома из глины и ставя на их место, более комфортные деревянные. А в основном, поселок, как поселок, таких тысячи при городах раскинувшихся по необъятной стране. Василий задумался, а как бы сложилась его судьба родись он например в Москве или Ленинграде. Если судить по прочитанным книгам, там к интеллектуалам относятся с уважением. Во всяком случае читающих людей придурками не называют.
Его одиночество было прервано появлением соседа Кости, с трехлитровой банкой и сачком для ловли бабочек в руках. Подойдя, сосед окинул Василия удивленным взглядом и задал
