отыщете хоть какие-либо сведения о Дэвиде Унгере, немедленно дайте мне знать. Вызов направьте на гарнитуру.
– Слушаю, сэр, – отчеканила девушка и дала отбой.
Паттерсон вышел из зала в тишину коридора. Эвелин поспешила за ним.
– Куда мы? – спросила она на ходу.
– В терапевтический корпус. Хочу побеседовать со стариком. Расспросить его кой о чем.
– Так этим Ганнет уже… который час занимается, – удивилась Эвелин, с трудом переводя дух. – Вам-то от него что…
Спустившись на первый этаж и выйдя наружу, оба едва не ослепли в ярких лучах предвечернего солнца.
– Я хочу расспросить его не о будущем – о настоящем. О том, что происходит сегодня. Сейчас.
Эвелин придержала его за плечо.
– В чем дело? Может, и мне объясните?
– Догадку одну нужно проверить, – ответил Паттерсон, в раздражении высвободившись и двинувшись дальше. – Идемте. Времени у нас в обрез.
В терапевтическом корпусе кипела работа. Техники с офицерами, столпившиеся вокруг громадного стола с картой, оживленно беседовали, вглядываясь в расстановку фишек и изогнутые линии стрелок.
– Где Унгер? – окликнул их Паттерсон.
– Ушел, – объяснил один из офицеров. – Ганнет решил прерваться до завтра.
– Ушел?! – Паттерсон яростно выругался. – Куда? Что с ним?
– Ганнет с Уэстом повели его в главное здание. Он совсем из сил выбился, и как раз в тот момент, когда мы вплотную подобрались к цели. Ганнета чуть удар не хватил, но ничего не поделаешь: придется нам подождать.
Паттерсон схватил Эвелин Каттер за руку, привлек к себе.
– Общую тревогу, срочно. Оцепить здание. Живее, живее!
Эвелин в растерянности разинула рот.
– Но…
Однако тот, не слушая возражений, выбежал из терапевтического корпуса и бросился к главному зданию. Впереди черепашьим шагом двигались лейтенант Уэст с Ганнетом, поддерживавшие под локти обессилевшего, едва волочащего ноги старика.
– Берегись! – закричал Паттерсон им вслед.
Ганнет встревоженно оглянулся.
– В чем дело?
– Назад! Тащите его назад!
С этими словами Паттерсон бросился к старику во всю прыть… но поздно.
Сгусток энергии, мелькнувший над его головой, угодил в цель, брызнул во все стороны ослепительно-белым пламенем. Сгорбленная фигура старика пошатнулась, обуглилась, алюминиевая трость, вмиг расплавившись, растеклась по земле блестящей бесформенной лужицей. Останки Унгера задымились, растрескались, съежились и долю секунды спустя плавно посыпались наземь, закружились в воздухе невесомыми, обезвоженными хлопьями пепла, а кольцо белого пламени постепенно угасло.
Ганнет машинально поддел почерневшие хлопья носком ботинка. На прямоугольном, холеном лице политика застыла гримаса крайнего изумления.
– Мертв. А мы от него так н�
