время. Когда увидели, когда вызвали, через сколько приехала. Как он себя вел, что говорил. Врачи будут об этом спрашивать, так им понятнее картина протекания болезни.
Постарайтесь дождаться скорую. Возьмите человека за руку. Вам не сложно, а человеку не так страшно. Потому что, поверьте, это очень страшно. А когда ты один – страшно втройне. Вам зачтется +100500 в карму. Отвечаю.
РЕАНИМАЦИЯ
Я закрываю глаза и лечу в темном, узком тоннеле. Теоретически… ну, так говорят, в конце должен быть свет. Но, у меня была темнота. Хорошо, летим дальше. В голове проплывают разные мысли. Как мысли… Рванина какая-то, мешанина из лиц, имен, ситуаций. Желания, цели, достижения.
Фу, блин. От мелькания начинает тошнить. Открываю глаза, фокусирую взгляд. Ага, все там же. Реанимация. Сколько прошло времени непонятно. Тихо, пусто. Только пикают и мигают приборы у кроватей. Никого в сознании. Все где-то, между. Закрываю глаза. Оливье из лиц и событий заполняет реальность.
Почему мы перестали общаться с Мариной? Это был очень странный вопрос. Может, от этой странности я пришла в себя? Марина – моя школьная подруга, мы 8 лет просидели за одной партой. И все эти 8 лет мы ее делили. Парту. Линейкой, миллиметр в миллиметр. Иногда получалось очень громко и нас рассаживали, но и отдельно мы сидеть не могли. Максимум – урок. И вот она была первым человеком, о ком я вспомнила, придя в себя в реанимации. Было жалко и обидно.
Хотя говорят, что перед смертью у человека прокручивается вся жизнь перед глазами, еще белый свет и коридор присутствуют. В общем, все было и свет, и коридор. Но сначала она, парта и линейка. Как незакрытый гештальт, пронесенный через всю жизнь.
Дальше картинки из жизни полетели с огромной скоростью пугающе не задерживаясь. И появился свет. Умирать оказалось больно. Тело скручивало, выжимая, как тряпку и втягивало в коридор. Я вдруг поняла, что умираю. Стало страшно. «Если я сделала здесь все, зачем приходила – я готова!» – подумала я в тишину и театрально раскинула руки. Ну, это я так запомнила.
В глаз ярко светила лампа. Приоткрыв его, увидела светлые силуэты. Прислушалась, говорили по-русски. Сфокусировав зрение, поняла, что лампа – это солнце, светящее в окно. Силуэты – врачи в белых халатах. Я в той же реанимационной палате и меня переводят в обычную. Интересно, что я недоделала? И отрубилась.
Сознание вообще выключалось самостоятельно.
************
Сознание вернулось в палате, вокруг кровати стояло несколько медсестер и врач. Врачей я определяю безошибочно. Они как-то по-другому себя ведут и держатся. А еще была одна женщина, которая в обсуждении участия не принимала. Она просто стояла и держала что-то в руках. И периодически это что-то показывая. От нее отмахивались.
Вот она-то и стала тем человеком, благодаря которому я встала. Прям сразу, с размаху, я бы сказала.
Держала она подгузник. Я, когда поняла, что он принесен был для меня, ужасно испугалась.
