style="font-size:15px;"> – Допекай, а я за дрожжами сбегаю. Пирожки поставлю на завтра.
– В холодильнике дрожжи, – засопротивлялся, накликавший себе работу Петрович.
– Мне сухие нужны, – «крутанула хвостом» баба Таня, резво семеня к дверям. – Турецкие. И велосипед мне почини. Бегаю везде пешком, как савраска, а сам на мопеде королем.
Непряхинский базар, некоторые оскорбительно называют его рынком, – особый мир продуктов, покупателей, торговок и торговцев, а главное, сплетен, слухов, житейских незамысловатых или крайне закрученных историй; конфликтов за лучшие торговые места, споров о ценах и фантастических рассказов о «поднявшихся»: «Год назад вот на этом месте жвачками торговал!»
Баба Таня, едва не бегом, влетела в торговые ряды, а сердце опережало еще метров на двадцать, притормозила, сделала лицо безразличным и скучающим, и пошла вдоль прилавка, небрежно здороваясь с товарками.
– Где пропала, подруга? – окликнула Верка-молочница, приподнявшись из-за банок со сметаной и пластиковых бутылок с молоком.
– А чего мне пропадать-то, – ринулась в наступление баба Таня. – У меня товар из дома забирают: великая радость – туда-сюда таскаться.
– А я базар люблю, – встряла Наташка-огородница, крупная сорокалетняя деваха. – И новости все узнаешь, и людей по… – привстала и торопливо начала поправлять волосы. – …смотришь.
Все повернулись за Наташкиным взглядом, к прилавку шел рослый стройный кавказец. Остановился, взял длинный красный стручок горького перца:
– Сколка?
Наташка ногами от восторга засеменила на месте:
– Десять. Го-орький. Берите, не сомневайтесь…
Кавказец небрежно уронил на прилавок десятку, откусил половину стручка, пожевал и вторым укусом доел:
– Нэ горкый.
– Как «не горький»? – подскочила баба Таня, оттолкнув краснеющую Наташку. Схватила стручок, откусила и осталась с открытым ртом, глаза ее смотрели в разные стороны.
Первым засмеялся кавказец, а за ним все остальные. Едва отдышавшись, зашлась смехом баба Таня.
– У нас весело. У нас не дома, – подытожила Верка.
– Одичаешь дома! – сочувственно пробасил цветочник Колюня, горбатенький, низкорослый, но всегда выбритый и наодеколоненный до безобразной невозможности, продавец роз.
Колюня среди базарных сидельцев пользовался снисходительным уважением как холостякующий, малопьющий, полуинтеллигент и единственный отчасти мужчинка на полтора десятка женщин.
Верка потянула бабу Таню за рукав, зашептала в ухо горячо и нетерпеливо последнюю сплетню.
– Колюня с Ольгой сошлись позавчера. Такая пара.
– С пирожками которая: «Кто не купил, давайте купим»? По Сеньке шапка, по едреней матери колпак!
– Вроде не уродина.
– Ага. Красавица Фаинка – на ней
