оазис, – говорю я, и мы заходим внутрь.
Там разноцветные блики льющегося сквозь стены осеннего солнца, полтора десятка пластиковых столиков, с сидящими за ними немногочисленными посетителями и блестящая нержавейкой барная стойка, с вертящим бобинами импортным «Грюндигом» и батареей разнокалиберных бутылок за ней.
Besame, besame mucho,
Como si fuera esta noche la ultima vez.
Besame, besame mucho,
Que tengo miedo tenerte, y perderte despues.
тихо льется из колонок голос Шарля Азнавура, и вся суета прошедшего дня остается позади.
– Здравствуйте мальчики, – возникает у стойки миловидная буфетчица, в накрахмаленной курточке и наколке в пышных волосах. – Что будем заказывать?
– Мы, Юля, от Андрея, – подмигивает ей Виталька. – А что имеете предложить?
– От Андрея? – заинтересовано оглядывает нас девушка и называет несколько горячих блюд.
Мы выбираем эскалопы, к ним заказываем по салату из овощей и сыр, а заодно бутылку «Мадеры», в честь праздника.
– Приятного аппетита, – говорит девушка, получив деньги, и мы усаживаемся неподалеку за столиком.
– Ну, с Октябрьской революцией! – разливает вино приятель, и стаканы отзываются глухим звоном. Вино знакомо пахнет югом, мясо сочное, а салаты свежие, и мы с удовольствием подкрепляем силы.
Голос Азнавура навевает грусть, за прозрачными стенами тихо кружатся листья, хорошо.
Потом все это нарушает звук открываемой двери, хлопок, и мы недовольно поворачиваем головы.
На пороге высоченный моряк, в лихо сдвинутой на затылок бескозырке, широких клешах и небольшим чемоданом в руке.
Знакомое лицо, выпуклые глаза, широкие прямые плечи.
– Витька! – ору я, отпихивая стул, и делаю шаг ему навстречу
Челюсть у вошедшего отваливается, глаза становятся еще больше, и он радостно вопит, – Валерка!
В следующее мгновение мы сцепляемся в дружеских объятиях, радостно хохочем и гулко тузим друг друга по спинам.
– Во, не иначе сослуживцы, – говорит кто-то из посетителей, и это правда.
Витька Полдушев, старший химик-дозиметрист с моей лодки.
В мае я уехал поступать в Школу, а корабль ушел в автономку, в Северную Атлантику.
– Это ж надо, такая встреча! – довольно оглядываю я приятеля. – Никак дембельнулся?
– А то, – солидно изрекает он. – Вот, следую на Родину, в славный город Чебоксары.
– Придет ноябрь, замерзнет речка и ДМБ объявит Гречко! – басит стоящий рядом Виталька и протягивает Полдушеву лапу, – держи краба!
– Кореш? – косится на меня Витька.
– Ну да, – отвечаю я, и следует церемония рукопожатия.
– Здоровый, черт, – трясет после него рукой Витька.
– Есть немного, – белозубо скалится Виталька. – Так че, обмоем встречу?
Спустя несколько минут столик вооружается еще двумя «Мадерами»,
