в коридоре, рядом с дверью кассы. Начальник сидел за столом под портретом руководителя страны и диаграммой, изображавшей выполнение плана. Начальник поднял голову от бумаги, снял очки. Но видно было, что он уже знает о случившемся: он слушал и одобрительно кивал большой головой. Голова напоминала лягушачью.
Впрочем, он был искренне возмущён.
«Стараешься, гнёшь спину с утра до ночи, а что получается? Безобразие такое, что дальше некуда. Всецело разделяю ваше неудовольствие. Но вы, пожалуйста, не волнуётесь. Сейчас я всё выясню». И он протянул руку к телефонному аппарату.
Трубка молчала. Начальник стучал по рычажку. «Отключили. Это бывает».
Он возвысил голос: «Люба!»
«Позвольте, – пассажир встал. – Я позову. Кого позвать?»
«Что вы, что вы!» – замахал руками начальник. И в голосе появились долгожданные квакающие интонации.
Наступила пауза; путешественник, словно вопросительный знак, стоял, склонившись, в ожидании дальнейших действий. Между тем начальник станции как человек, не привыкший попущу тратить время, занимался перебиранием бумаг; наткнувшись на очки, надел, увидел, что отобрал не то, что нужно, и отодвинул отобранное, остальное подвинул к себе, чтобы перелистать заново.
«Да что же вы стоите, – ласково, подняв глаза от документов, заметил начальник и нагнулся было пододвинуть стул, но не рассчитал своих сил и чуть было не свалился с кресла; пассажир вовремя поддержал его, перегнувшись через стол.
«Благодарю, – сказал начальник, – не часто приходится встречать такое понимание у современной молодёжи. – Этот маленький эпизод укрепил атмосферу взаимопонимания. – Вы не курите? Это хорошо. У меня на станции никто не курит. Жена, – он повернулся и постучал о стенку, – не выносит дыма».
Пассажир, улыбаясь, предложил начальнику карамель.
«О нет, спасибо. Вы очень любезны. К сожалению, мне нельзя сладости, у меня диабет».
«Что я хотел сказать, – продолжал начальник. – Возможно, они изменили расписание поездов; но тогда им следовало нас предупредить, мы-то продолжаем работать по старому расписанию. Поэтому, когда вы будете подавать жалобу, обязательно сошлитесь на ныне действующее расписание – это внесёт в дело необходимую ясность. Хотя я лично давно уже прелагаю установить новый порядок подачи жалоб и предложений…»
Пассажир спросил, почему в зале не ходят часы.
«Как! – сверкнул очками начальник. – Это безобразие. Сегодня же заведующая кассой получит выговор».
Пассажиру стало совестно, что он наябедничал на старую женщину, он счёл своим долгом вступиться. Он сам видел, как трудно было ей влезть на скамейку. Начальник станции предложил вернуться к делу. Он ещё раз постучал в стенку; наконец, взошла жена начальника. Посетитель встал. Начальник представил молодого человека и выразил сожаление о предстоящем скором расставании.
«Простите, не знаю, как вас зовут…»
Пассажир
