длинной сворки, неуемный Пират на другом и я – юный охотник-наставник посредине.
Пират, обладавший превосходным чутьем, довольно быстро находил перепелов и картинно замирал на стойке. Превосходно! Но стоило перепелам взлететь, он, не обращая внимания на мой отчаянный призыв: «Лежать», срывался в погоню, опрокидывая отца, с трудом удерживающего в руках сворку. В развитие этого действа, я стрелял вдогонку улетающей дичи, приучая темпераментного охотника к выстрелу.
Отец изначально не был сторонником охоты, и стоило неимоверных усилий уговорить его помочь мне в натаске Пирата. Но когда я в который раз промазал по взлетающим перепелам, его терпение лопнуло. – В конце концов, ты когда-нибудь попадешь, Мазило! – вырвалось из его груди. Он так и остался до конца дней своих противником охоты. Но уму непостижимо, как во мне сочетались любовь и сострадание к диким животным с развивающейся охотничьей страстью.
На полевых испытаниях, проходивших на угодьях Фрязевского охотничьего хозяйства в сорока километрах от Москвы, мы с Пиратом, разумеется, провалились. Но условия договора с Отделом собаководства Московского общества охотников выполнили – приняли участие.
Со временем к нашей мальчуковой компании примкнула единственная сверстница в поселке – Надя Исакова. Подрастала новая смена: Светлана Немоляева, чьи родители постоянно снимали в Абрамцеве жилье на лето, Ростан Тавасиев, Сергей Радимов, Млада Финогенова. Супруги Финогеновы построили дом в нашем поселке сразу после войны.
Мы же, входящие в пору отрочества, по-прежнему дружно играли в футбол, правда, уже не между собой, а с ребятами из соседних деревень. Эти эмоциональные встречи порой заканчивались массовыми драками. Сева Волков, внук Всеволода Саввича Мамонтова, вспоминал позже, что среди суровых развлечений были и кулачные бои, и ему, младшему среди нас, доставалось особенно крепко.
На территории усадьбы, на поляне, обрамленной старыми липами, между банькой и церковью, располагалась волейбольная площадка. Со всей округи вечерами здесь собиралась молодежь и дотемна шумно играла в волейбол. Порой и нам удавалось приобщиться к игре.
Разумеется, у каждого из нас были свои любимые занятия. Что касается меня, то массовым дружеским развлечениям я предпочитал счастливое одиночество на лоне природы.
Какое блаженство брести босиком с сандалиями в руках по наполненной теплой пушистой пылью дороге, пролегшей среди полей и перелесков. Слушать пение птиц, стрекот кузнечиков, уединившись в необъятном мире. Мне представлялось, что когда-то, шестьсот с лишним лет назад, в самоуглубленном созерцании, бродил по этим лугам отрок Варфоломей. В нашей семье среди глубоко верующих бабушек, мне довелось не раз слышать о Преподобном Сергии Радонежском и о его детских годах в здешних краях. И в моем воображении возникал древний Радонеж с белокаменной церковью, крепостными стенами и башнями на том холме, где ныне расположилось сельское кладбище.
Я любил приходить
