снова. Заловкин расспросил внучку, были ли у них клопы в Калининграде.
Даша рассказала вовсе неутешительную историю. Клопы в калининградской квартире не только были, а, по рассказам соседей, их не могли вывести ещё с немецких времён. Кусали они тамошних обитателей так нещадно, что однажды, будучи в сильном подпитии, Сергей пытался квартиру сжечь!
После этого Заловкин вызвал работников санэпидстанции, и они провели полную дезинсекцию, посоветовав всё-таки выбросить мягкую мебель. Заловкин совет немедленно выполнил, предварительно заказав новые диван и кровать. В квартире супруги не жили несколько дней, снимая на это время номер в гостинице. Но клопы всё равно никуда не исчезли.
В одну из таких беспокойных ночей бывшему прокурору в полудрёме и полузабытьи явилось некое сновидение. Он увидел себя в злополучной немецкой квартире. Всё было явственно: цвет дорогих обоев, электропроводка на керамических шашечках поверх стен, планировка квартиры с колоритом начала XX века. Голос свыше прочитал ему лекцию о быте немцев того времени, в ходе которой Заловкину разрешили брать в руки любые предметы быта, открывать дверцы шкафов, мерить старую одежду и заводить патефон с речами Гитлера. Себя же он увидел в большом зеркале в форме шар-фюрера гестапо.
Квартира состояла из прихожей, гостиной, спальни, подвала, кухни и чулана. Даже в большом чулане стояла добротная мебель из натурального дерева с красным оттенком.
Горничная его пригласила на кухню, где за дубовым обеденным столом сидел и явно ожидал его комендант города и крепости Кёнигсберг генерал Отто фон Ляш. Он величественным жестом пригласил Заловкина сесть за стол и приказал горничной принести знаменитый кёнигсбергский чай с марципаном и французским коньяком.
К своей чашке чая ошеломлённый Заловкин так и не посмел притронуться, а фон Ляш, добавив в чай коньяк и тростниковый коричневый сахар, помешивая серебряной ложечкой, обратился к нему на совершенном немецком языке с баварским акцентом: «Предчувствуя падение, как казалось фюреру, неприступного Кёнигсберга и взятие его советскими войсками, чтобы сделать проживание русских в Кёнигсберге невыносимым, я три месяца назад поручил профессору Рудольфу Вайглю создать в его секретной лаборатории уникальных и ничем непобедимых клопов, поскольку на немецкий дух и арийскую доблесть я потерял всякую надежду…»
При этих словах Ляша бывший прокурор Заловкин громко икнул.
А генерал продолжал: «Эти клопы, как я полагаю, ныне и есть совершенное биологическое чудо-оружие Третьего рейха. Они невосприимчивы к ядам, могут впадать, если будет необходимо, в столетний анабиоз, и это делает их практически бессмертными. Пусть существование и проживание русских в нашей Восточной Пруссии, в нашем прекрасном древнем городе, городе коронаций, позволят русским осознать тот факт, что человеческие несовершенства способны привести к катастрофам не только немцев, но и сегодняшних победителей. Конечно, русские
