style="font-size:15px;"> Пленум ЦК в июне 1937 года без поправок утверждает новый избирательный закон с альтернативными кандидатами. За день до закрытия Пленума Роберт Эйхе, секретарь Западно-Сибирского крайкома, пламенный латышский революционер, который за несколько лет до этого во время хлебозаготовок обрушивал на деревню страшные репрессии, подаёт в Политбюро записку, в которой говорится, что НКВД в области работает плохо. Чекисты вскрыли антисоветскую повстанческую кулацкую организацию, но полностью её не разгромили, арестовав только верхушку.
И в преддверии выборов, которые были назначены на декабрь, необходимо расправиться со всей антисоветской организацией, всех арестовать и осудить. Для ускорения процесса он просит, чтобы ему позволили организовать тройку, уже опробованную против крестьян. Он будет возглавлять её, плюс прокурор и начальник НКВД по области.
Есть основания полагать, что Эйхе действовал не только от себя, а выражал требования значительной группы первых секретарей. Трудно отказаться от предположения, что инициатива Эйхе была пробным шаром, способом проверить свою силу и решимость «узкого руководства», к которому теперь примыкал и Вышинский.
Эйхе решением Политбюро получил разрешение создать тройку.
Следом аналогичными правами были наделены и другие секретари.
"Приказываю – с 5 августа 1937 г. во всех республиках, краях и областях начать операцию по репрессированию бывших кулаков, активных антисоветских элементов и уголовников. В Узбекской, Таджикской и Киргизской ССР операцию начать с 10 августа с.г., в Дальне-Восточном и Красноярском краях и Восточно-Сибирской области – с 15 августа с.г.".
В приказе Ежова содержалось и ещё одно многозначительное положение, принципиально менявшее его лично реальное положение на вершине власти, которое представляло ему поистине неограниченные полномочия. Пятый раздел документа гласил: отныне не ПБ (политбюро), а только он, нарком, утверждает «персональный состав республиканских, краевых и областных троек». Так начиналась самая страшная 15-месячная полоса в жизни СССР, почти сразу же окрещённая в народе «ежовщиной». Сегодня уже трудно усомниться в том, что репрессии первых секретарей ЦК нацкомпартий, крайкомов и обкомов стали неизбежным и логическим развитием давнего противостояния их с реформаторами, сталинской группой, перешедшего с мая 1937 г. в новую фазу – безжалостную и кровавую.
Завершить же акцию органам НКВД следовало через четыре месяца, к 5—15 декабря. Именно тогда, когда предполагались выборы в Верховный Совет СССР.
Таким образом, массовые репрессии обязательно должны были сопровождать, создавая угрожающий фон, всю избирательную кампанию – и выдвижение кандидатов, и агитацию в их поддержку, и сами выборы.
При всём желании подобную временную накладку двух столь значимых событий как случайное совпадение расценить невозможно.
Не
