style="font-size:15px;"> – Это мы посмотрим, – Женщина ухмыльнулась. – Жизнь непредсказуема.
– Если меня отдали в бордель, одно могу предсказать точно, – серьёзно сказала Кэтти. – Ни отца, ни мать я не прощу.
Обе женщины удивлённо посмотрели на неё.
– Поддержи её, а то она сейчас в обморок хлопнется, – сказала женщина брезгливо.
– Не беспокойтесь, – ответила Кэтти, поднимая на неё глаза, в которых уже не было ужаса. – Я ещё ни разу не падала в обморок. Даже в притворный.
Она подошла к даме и тронула её за руку.
– Мне действительно надо отдохнуть, – сказала она.
Дама погладила её по голове. Кэтти вежливо отстранилась. Дама вздохнула и направилась к лестнице. Женщина в чёрном с циничной усмешкой смотрела на них.
– Ты будешь на меня работать. Не сейчас – так через год. Не через год – так через пять. Все воспитанницы приюта Марии Магдалины возвращаются сюда. Рано или поздно. Все. Всегда.
Глава первая
Кейт давно не переступала порога этого дома. Девять лет, проведенных ею в пансионе Магдалины, её тётя, Нэнси Стаффорд, ни разу не назначала ей встреч здесь. Если нужно было передать письма или деньги, или просто обменяться новостями, они встречались сначала в приёмной пансиона, потом в гостиницах Плимута. От встречи к встрече Кейт наблюдала, как меняется её тётя. Нет, она по-прежнему разительно походила на мать Кейт. Однако Кейт помнила резкие суровые черты лица своей матери, на лице которой всегда лежала печать уверенности в правильности своих мыслей, поступков и суждений. Лицо же Нэнси Стаффорд отражало грусть и едва уловимую мягкость характера. Однако в последнее время оно стало припухлым, отражая образ жизни, который вела его хозяйка. Но печать скорби и тоски не сходила с него никогда. Поэтому Кейт перестала приглашать её в пансион. В то, что её тётя – это двоюродная сестра её матери, Кейт не верили. И первые годы пребывания в пансионе она была часто бита теми девочками и девушками, которые считали, что этим она ставит себя выше них. Возможно, это и следовало бы делать, поскольку внебрачные дочери оступившихся дурочек или неожиданные плоды матерей-проституток часто выбирали себе ту же дорогу по достижении возраста 12—15 лет. Потому как любителей юного тела в домах терпимости всегда было полно. Особенно в Плимуте – городе, в котором мужчины сменяли один другого с приходом нового корабля. Но не Кейт. Её тяга к знаниям вызывала недовольство у монахинь монастыря, опекавшего приют, которые считали, что их подопечные, в лучшем случае, могут стать прислугой в каком-нибудь не слишком респектабельном доме. Прислуге же знания не нужны.
Поэтому, получив записку, подписанную «миссис Слай» из дома терпимости, в которой эта самая «миссис» приглашала её к себе, чтобы поговорить о будущем как самой Кейт, так и её тёти Нэнси, Кейт ломала голову, зачем она могла понадобиться этой хитромудрой женщине.
Благо был день, в борделе
