его величества, карлик Гильом ле Муи.
Королева посмотрела на него и расхохоталась.
– Ну конечно! Как я могла забыть? Ле Муи – это же тот шустрый карлик, который даёт королю советы. Иногда жестокие, иногда умные, но никогда плохих или глупых. Мне иногда кажется, – помолчав, произнесла она. – Что он тоже умеет читать мысли.
– Ничего удивительного. Это у нас семейное.
Королева с подозрением посмотрела на него.
– Ле Муи, ле Муи… – произнесла она, задумавшись. – Нет, это не может быть тот. Вы сказали, вы сын Бертрана де Го и Катерины ле Муи? – обратилась она к Бертрану. Тот кивнул. – А, семья чернокнижников. Король разве не давал приказа о сожжении вашей семьи? – Она усмехнулась.
– Нет, мадам. Кузен Гильом сумел его переубедить. Всех нас всё равно не уничтожить, но в случае угрозы слишком многие тайны могут стать известными. С нами лучше жить в мире, – усмехнулся в свою очередь Бертран.
Королева передёрнула плечами. Не ей ратовать за чистоту христианских рядов. При ней, вернее, с того времени, как умер её муж, Генрих II, и на престол взошёл её сын, несовершеннолетний Франциск, регентом при котором была она, именно с этого времени при дворе стали появляться мистики, гадатели, алхимики, прорицатели, астрологи и чернокнижники. Не слишком ревностная католичка, она не считала зазорным заранее знать, что её ждёт и подправить судьбу. Помочь божьей руке, отравив или зарезав мешающих ей людей, тоже было в порядке вещей. Что же касается грядущих посмертных страстей и мучений, то она предпочитала получать прощение из рук епископов и кардиналов, которые, кто из страха быть следующей жертвой, кто искренне веря в свою правоту, давали ей отпущение, сопровождая наставлениями души в укреплении веры.
Её размышления прервал стук в дверь. Вошедший слуга сообщил, что карета готова. Приказав привести камеристку, королева направилась в спальню.
– Вам бы тоже не помешало поехать со мной, – от порога сказала она.
– Это приказ? – улыбнулся Бертран.
– Нет, дружеская просьба, – холодно улыбнулась королева и вышла.
Глава третья
Проводив закрывающуюся дверь насмешливым взглядом, Бертран оглядел кабинет королевы. Толстый ворс ковров заглушал его шаги. Тонкий аромат великолепного воска свечей щекотал ноздри, а богато украшенные книги услаждали взгляд. Пробежав пальцами по корешкам, он остановился на совсем простенькой библии карманного формата. Обрез её был истёрт от частого употребления, страницы заломились. Рядом лежала книга in folio Маккиавелли о государстве. Бертран улыбнулся. Было видно, что и эту книгу читали часто: помимо потёртого переплёта на полях попадались заметки, сделанные рукой королевы. Достойная ученица не во всём была согласна с жестоким и коварным итальянцем, но оправдывала его позиции. Хотя она и считала, что в политике к убийству прибегают слабые правители, но вместе с тем признавала, что иногда это единственное средство добиться цели, хоть и не самое лучшее. Доказательством служит
