оставить. Теперь необходимо вплотную заняться Витей. Точнее Владимиром Викторовичем Глинским. Определенное количество информации о нем уже есть. Малое, но есть. И первый шаг в этом направлении – увеличение этого малого количества.
Акимов поехал в Волосово.
Обратная дорога (маршрутка, метро, маршрутка) показалась ему быстрой и легкой. Он не чувствовал ни усталости, ни голода, ни жажды. Хотя с раннего утра ничего не ел и не пил. Акимова питала не оставляющая его несколько лихорадочная бодрость. Он ожил.
Вернувшись в квартиру, Акимов сразу сел за компьютер. И, забыв обо всем на свете, принялся искать. Через полтора часа он имел довольно длинный список Глинских. Глинских «вообще». Из него он последовательно исключил имеющих иные имена и отчества и явных стариков и младенцев. Осталось шесть Владимиров Викторовичей. От 35 до 50 лет.
Акимов засиделся. Было уже двадцать минут восьмого. От напряжения устали пальцы и спина. В комнате было темно – Акимов и не заметил, как наступили сумерки. Акимов встал, прошелся по комнате и выглянул в окно. На улице собирался дождь. Черные тучи залепили небо и ускорили наступление вечера. Акимов зажег верхний свет и снова сел за стол.
Следующий шаг был немного сложнее, так как требовал взлома защиты базы данных сотрудников Ленинградской Областной Клинической больницы. Акимов, как инженер по безопасности, кое-что в этом смыслил. Но заняться этим вопросом вплотную ему помешали.
Он услышал, как за входной дверью на лестнице возник некий фоновый шум, переросший во вполне определенное топтанье у его двери. Потом раздалось металлическое шкрябанье по замку и приглушенное дверным полотном чертыханье. Раздался звонок. Громкий, пронзающий небольшое пространство квартиры, мерзкий звонок. Акимов замер. Звонок буравил его минуты три. После чего с той стороны начали переговариваться:
– Она чего, замок поменяла? Ну даёт, старая! Я ж тебе говорил, что у нее крыша окончательно съехала.
– Когда она успела? И не попадешь теперь.
– Блин, говорил тебе, в Дом престарелых ее сдавать, а ты!
– Куда она делась?
По голосам Акимов понял, что это явились Стасик и Надя. Он перестал дышать.
– Мама! Открой – в дверь начали стучать. – Ты слышишь меня? Открой, пожалуйста.
Еще несколько минут с нарастающей силой стучали.
– Мама! Ты дома? Открой! Это я – Надя. Нет ее, что ли? Мама!
– Ты что думаешь, если она не слышала звонок, то услышит твой стук?
Снова минуту дребезжало и звенело так, что у Акимова заболели уши.
– А может, ей плохо?
– Как же! Ты бы видела, как она на меня смотрела. Волком. Такой не будет плохо. Она еще тебя переживет.
– Мама! Открывай!
– Да нет ее. Таскается где-нибудь. Хотя, вроде, свет горел. Приехали, блин. Сейчас смотаюсь, посмотрю. Подожди.
Вниз
