хорошо знают.
Привыкли всех, кто попадает к ним в руки, подавлять быстро и бесцеремонно. Поэтому процедура обыска мне не понравилась, было искреннее желание пару самых наглых молодцов отправить на знакомство со стенами, однако пока пришлось сдержаться. Если я выдам себя, что могу гораздо больше обычного человека, меня к товарищу Берии только в цепях будут подводить, и тогда никаких доверительных отношений не получится.
А я должен казаться самым обычным человеком, а что придется все-таки проявить из необычного – свалю на новые технологии через сорок четыре года. Проверить то меня некому!
Поэтому я был бесцеремонно и тщательно ощупан и в окружении четырех крепышей быстро поднялся на второй этаж, где один из спутников доложился кому-то из совсем приближенных охранников. Тот скользнул за дверь и через пару минут появился снова, кивнув головой, чтобы меня пропустили дальше.
Четверка осталась в коридоре, теперь меня сопровождают всего двое совсем приближенных товарищей.
В зале ресторана я разглядел большой стол, красиво накрытый и одиноко сидящего человека во главе его.
– Это Берия, – понял я, когда в сопровождении двоих самых приближенных охранников оказался перед ним.
Берия долго смотрел на меня, а я на него, потом первым сказал:
– Добрый вечер, Лаврентий Павлович! Вы очень похожи на свои фотографии!
Охранники напряглись, ожидая какого-нибудь сигнала с его стороны, однако я увидел, что мои слова явно заинтересовали первого секретаря Грузинской ССР.
Он кивнул одному из охранников:
– Проверили?
– Чист. Его вещи, – дюжий охранник поднял мой мешок в руке.
– Хорошо. Отойдите, – он показал рукой на места в трех метрах от меня и взглянул на мой паспорт, лежащий перед ним. – Присаживайтесь, Виктор Степанович. Вы хотите есть?
– Хочу, Лаврентий Павлович. Однако товарищи так спешили выполнить ваш приказ, что не дали мне возможности посетить туалет. Вот туда я бы сходил с еще большим удовольствием. А потом поел бы так же и выпил хорошего красного вина.
По его сигналу меня проводили в туалет, один из охранников остался снаружи, второй вошел со мной в уборную, где ждал, пока я закончу свое дело в кабинке. В туалете имеется большое окно по пояс, поэтому охранник опасается, что я могу попробовать удрать в этот момент.
Однако у меня и мысли такой не имеется, чтобы от сильно нужного моему делу человека в окна сигать. Поэтому я сполоснул ладони после процесса и снова оказался за столом перед товарищем Берия.
– Угощайтесь, дорогой товарищ, – о, какие мне авансы выдает хозяин всего в этом городе.
Сразу появляется чувство долга и приближенности к нему самому. Ничего, я быстро заполняю тарелку всем, что мне на глаза попадается на столе.
– Вы, значит, как и паспорт, из восемьдесят второго года?
– Из сентября восемьдесят второго, товарищ Берия, –
