рассеял Даниил мои сомнения. – Отец с дедом рассорились еще до моего рождения и практически не общались с ним. Бабка пару раз в год к нам в гости приезжала, и все. После смерти деда она совсем одна осталась, а годы уже не те, вот я и стал приезжать сюда, ей помогать. А заодно этюды писать – места здесь красивые.
– Постой, твой дед ведь Яков Андреевич, кузнец? – припомнила я седобородого мрачного старика. – И давно он умер?
– Да, все верно, к-кузнец, – подтвердил пришелец, слегка заикаясь. – Он уже лет пять как умер. Я с ним так и не познакомился.
– Как же твой отец умудрился так с ним поссориться? – с искренним непониманием спросил Макс.
– Долгая история, – передернул тощими плечами художник.
– Нам сейчас не до долгих историй, – вмешался Костя. – Пойдем, Макс, работа ждет!
Макс неохотно поднялся, махнул гостю рукой и поплелся за Костей.
– А чем вы здесь занимаетесь? – снова спросил художник.
– Да так, ищем кое-что, – начала я, и тут мне пришла в голову идея. – Ты лучше приходи к нам на вечерние посиделки у костра, и мы расскажем, что здесь делаем, и ты поведаешь свою долгую историю, – предложила я.
– Хорошо, приду с удовольствием, – неожиданно обрадовался парень.
Я тоже была довольна – разбавлю компанию, глядишь, и Варькино общество окажется не таким тягостным. Да и про «исторический потенциал» пускай Костя вещает, у него это хорошо получается.
Даниил ухватил свой чемоданчик, неловко попрощался, смущенно улыбнулся и потопал в сторону реки. «Отправился писать пейзажи», – весело подумала я, невольно отметив, что улыбка у него вполне симпатичная.
День оказался богат на события.
Когда солнце начало клониться к горизонту, ласточки стали летать ниже, а кузнечики принялись настраиваться к вечернему концерту, стена очередной ямы, которую копали ребята, вдруг поползла вниз. Широкий пласт земли обрушился прямо на копателей, обнажив кусок каменной кладки. Парни завопили так, что я в ужасе примчалась к ним, решив, что произошел несчастный случай. А они стояли в раскопе, по колени засыпанные землей, и руками расчищали открывшиеся камни.
– Гляди, здесь знаки выбиты! – воскликнул Макс, копнув лопатой поглубже, и обнаружив широкую балку, на которой из-под слоя грязи проступали какие-то изображения. Костя бросил лопату и кинулся в лагерь. Тем временем Макс принялся углублять яму вдоль балки.
– Костян, гляди, под ней бревна какие-то.
– Стоп! – скомандовал вернувшийся с телефоном Костя. – Я должен все сфотографировать.
Он забегал вокруг раскопа, делая бессчетное количество кадров, потом прыгнул в яму и продолжил щелкать там. Особенно тщательно он запечатлел символы, выбитые на каменной балке.
– Костя, объясни, что это? – взмолилась я.
– Вы не поняли? – хрипло отозвался он, глядя в объектив. – Это и есть вход в курган. Мы у цели.
– А что это за символы?
Костя
