оставить между собой и неизвестным всепоглощающим страхом не только хлипкие двери, оклеенные рисовой бумагой, но и беседку, и в этот момент где-то очень близко дернулась струна, наполнив дворик протяжным вибрирующим звуком. А спустя секунду во все стороны брызнули осколки деревянных балок и черепицы. Протяжно взвыл дух-хранитель дома, не в силах как-то помешать вторгшемуся злу. Я охнула и попыталась пригнуться, спрятаться, но не смогла пошевелиться, продолжая безропотно стоять на месте, как одно из деревьев. Град смертоносно острых осколков осыпал меня, но никак не навредил. Вот только страх от этого никуда не делся. То создание, что громило дом изнутри, пугало, вынуждая вздрагивать и тихо молить о спасении после каждого нового взрыва и вопля людей.
Вновь дернулась струна, а после – еще и еще.
По спине прокатилась волна дрожи, когда до меня дошло, что кто-то сидит в беседке и играет на каягыме.
Раздался приглушенный смех.
– Бойся, огненная… – раздался голос над ухом, а волос коснулось чужое холодное дыхание.
– За что? – ища хоть какую-то логику в происходящем, спросила я. – За что?
– Как сделать больнее человеку? – задумчиво спросила невидимая собеседница. – Убить его? Нет. Отобрать что-то ценное для него? Если это вещь, то не так уж это больно. Уничтожить кого-то близкого? Вот ответ.
– Для дракона дорога его семья, его земля, его мир, – стараясь не дрожать, вымолвила я. – Причем здесь я?
– Он бросил семью и мир, пошел за тобой, – хмыкнула женщина. – Так что для него важнее?
– За что ты мстишь ему? – Мне хотелось развернуться и глянуть в лицо собеседнице, чтобы понимать с кем имею дело.
– Он не сдержал свое слово, – немного капризно отозвалась женщина. – Вот и все.
– Как глупо… – вздохнула я. – Какая глупая…
– Это я глупая? – взвыла моя собеседница и схватила меня за волосы, оттягивая голову назад.
– Нет, ты только мстительная, а глупа твоя причина для мести, – преодолевая желание закричать, спокойно сказала я, дернув головой.
Моя собеседница зашипела и плотоядно хохотнула:
– Что ж… Расскажи это им!
– Кому? – кусая губы, спросила я.
– Хогупёльсон… – хохотнула собеседница и отступила.
От очередного удара в одной из комнат с грохотом провалились на террасу двери, и я увидела тех, кто бушевал в доме. Меня передернуло от ужаса, но отвернуться и не смотреть я не могла.
Медленно двигаясь и довольно подвывая и причмокивая, по дому брела целая толпа невысоких и одинаково тощих женщин. Выглядели они не лучше утопленников: посиневшие перекошенные лица, изъеденные множеством оспин; растрепанные грязные волосы и покрытая кровью, грязью и гноем одежда.
Заметив меня, эти создания одно за другим довольно захохотали и рванули по террасе во двор, окружая беседку.
–
