Ева впервые услышала правду вне своих бесконечных дум. Правду, которая причиняла внезапную боль. Ничего нового, однако, когда это было сказано так откровенно, у нее сжалось сердце.
Он был эталоном актерского мастерства лишь в ее глазах.
(Его слова – это угрозы, Ева. Не иллюзии.)
– Тебе показалось, – ответила Ронан. – Ты неправильно понял.
(И с каких пор ты отчитываешься перед незнакомцами?)
Обернуться и посмотреть на него она не решилась. Быть умной – это вовремя прикинуться глупой, слепой и безнадежной. Пускай сегодня она побудет инвалидом третьей степени.
– Может, я неправильно делаю, раз вмешиваюсь, но со слухом у меня все хорошо. Не стоит лгать.
– Даже если так… тебе-то что? Почему интересуешься?..
Изначально Хён предполагал, что защитной реакцией Евы будет нападение – банальный человеческий инстинкт, когда тебя загнали в угол; оттого он и представить себе не мог, насколько бунтарским окажется ее нрав. Фотограф подошел к ней, попытавшись ступить на полосу правды через ее глаза. И пускай модель слышала приближающиеся шаги, она не сдвинулась с места, не убежала; будто в землю вросла. Главное – затуманить бдительность.
Ева кинула на него полный ярости взгляд. Каково же было ее удивление, когда девушка обнаружила чрезмерно выделяющиеся среди типичной корейской внешности черты: коротко подстриженные волосы (позже она заметила, что у остальных парней локоны были куда длиннее), крупную родинку под правым глазом. Его кожа не сияла неестественной белизной, напротив – была совершенно обычной.
Они пялились друг на друга чуть меньше минуты. Он – с состраданием, она – со злостью.
Первым сдался Да Хён:
– Знаю, что лезу не в свое дело, но, пожалуйста, не смотри на меня как на врага народа. Просто… если вдруг что-то не так, я готов тебя выслушать и помочь.
Ева Ронан посмотрела в его карие глаза. Казалось, она лишь тогда различила их цвет.
Хоть его слова и проникли ей в сердце с явной теплотой, она не могла позволить кинуть Дилана в яму. Ронан открыла было рот, чтобы съязвить, однако практикант оказался быстрее и миролюбивее:
– На этом, собственно, все. Мой номер известен вашему организатору. Хорошего дня! – поклонился он и ушел.
Ева поступила точно так же – продвинулась вперед, к двери. Хотелось выбежать из душного коридора. Уберечь себя от этого наглого юнца.
– Уж больно глаза у тебя потухшие, – выдал на прощание кореец, не забыв повысить голос, – чтобы девушка точно услышала.
Сердце кануло в бездну. Казалось, он швырнул в нее копье, поразив насквозь.
– Нахал! – ответила Ева, наконец избавившись от его компании.
(Небольшой факт: если в свой адрес вы вдруг услышали «нахал», то знайте, что вы успешно кого-то задели.)
Это его «уж больно глаза у тебя потухшие» преследовало еще долго.
Она спешила домой, чувствуя, что внутренности словно выжжены дотла, а ладони саднят там, где
