а стабильная жизнь, с раз и навсегда определенным кругом обязанностей. Мой муж был художник, к тому же страдающий нарциссизмом. Центр Вселенной. Я его боготворила – не меньше, чем он боготворил себя. Больше для него никого и ничего не существовало, – искренне и откровенно рассказывала она. В ее голосе не было горечи, все осталось в прошлом, и Грей это явственно слышал. – Ни детей, ни меня – никого. Жизнь вращалась только вокруг него. Наступает момент, когда тебе это надоедает. Правда, если бы он не ушел к другой, я бы до сих пор, наверное, была с ним. Он бросил меня в пятьдесят пять лет, мне тогда было тридцать девять. К тому времени все мои восторги остались в прошлом. А ушел он к девятнадцатилетней. Они поженились, за три года нарожали троих детей, после чего он и ее бросил. Я по крайней мере продержалась дольше. Двадцать лет он был со мной. А с ней – всего четыре.
– Надо полагать, от нее он ушел к двенадцатилетней? – съязвил Грей. Ему было обидно за Сильвию. Такая женщина стоила большего. Но она – молодец, не дала сбить себя с ног, уехала в Нью-Йорк с двумя детьми и без гроша за душой. И без малейшей помощи от бывшего мужа.
– Нет, последней был двадцать один. Старовата для него, конечно. Когда мы поженились, мне было девятнадцать. Я тогда в Париже в университете училась. А две последние его пассии были у него моделями.
– А с детьми он видится?
Сильвия качнула головой.
– Нет, за девять лет он с ними виделся дважды, они очень переживали. А в прошлом году он умер. У моих детей осталось много не заданных ему вопросов, хотя бы о том, какое место они занимали в его жизни. Для меня это тоже была утрата. Я его любила, но с самовлюбленными эгоистами всегда так получается. В конечном счете, им никто, кроме себя, не нужен. Им не дано любить другого. – Она просто констатировала факт. В ее голосе слышалось сожаление, но не ожесточение.
– Я тоже знал таких женщин. – Грей не хотел ей рассказывать, с каким безумием ему приходилось сталкиваться в его жизни. Объяснить это практически невозможно, вряд ли другой человек сможет это понять. А выглядеть в глазах Сильвии наивным простаком ему не хотелось. – И тебе больше никогда не хотелось начать все заново – с другим человеком? – Он понимал, что вопрос отчасти бестактный, но что-то подсказывало ему, что Сильвия не станет обижаться. Ее прямота и откровенность изумляли Грея. У него такое чувство, словно она ничего не пытается утаить, хотя душевные раны у нее наверняка есть. К этому возрасту у кого их нет?!
– Нет, у меня ни разу не возникало желания выйти замуж. Да я и смысла не вижу – в моем-то возрасте. Дети у меня уже есть, рожать я больше не собираюсь. Институт брака священен, я в этом глубоко убеждена. Только вот не знаю, так ли уж он ценен теперь для меня. Скорее – нет. Боюсь, у меня для замужества мужества не хватит. После развода я шесть лет жила с одним человеком. Необыкновенная была личность, талантливый художник, скульптор. У него была жесточайшая депрессия, а лечиться он отказывался.
