был хороший коллектив, а я им говорила: так вы молодые, у вас все впереди, стройте свой коллектив, все ведь от вас зависит».
Я очень мало знаю о маминой работе. Отец был весь на виду со своими тренировками, соревнованиями, а мама на работе была на работе, а дома она была дома. Помню, только однажды видел ее не на работе и не дома, а за работой в рабочее время: она красила стены в нашем детском садике, потому что был субботник, а садик – «Ландыш», №16 – принадлежал приборостроительному заводу.
Столько лет, столько лет прошло.
Мы ели «Маргариту», и тетя Света рассказывала, что в этом году у нее в саду уродилось множество яблок: «Девать некуда. И молодежь такая интересная, соседи. Я им говорю: приходите, заберите, – а они говорят: может, вы нам принесете?»
Было еще время, чтобы прогуляться, и по дороге к метро я повел их в Заиконоспасский монастырь, особенно тихий после шумной и нарядной Никольской. Снаружи над храмом шла застекленная галерея. Мама сказала: «Интересно, сохранились ли росписи». Мы зашли внутрь, но росписей не было, были низкие белые сводчатые потолки.
Когда мы приехали на Киевский вокзал, оставался еще час, и я предложил пойти в павильон Московских центральных диаметров, где мы с Ваней были уже два раза. Я показал им поезд, провел в кабину машиниста, где поезд мчался из Лобни в Москву. Мальчик на месте машиниста сидел в очках, где показывали, как дорога выглядит ночью. Я предложил тете Свете тоже надеть очки и посмотреть, но она сказала, что у нее и так кружится голова от таких скоростей. Они посидели на сиденьях в салоне, и тетя Света проголосовала за обивку, которая понравилась ей больше всего. Я повел их фотографироваться, и парень, который нажимал на кнопку, сказал, что может или распечатать одну фотографию, или послать три на электронную почту. Мама сказала, что у нее нет электронной почты, тетя Света сказала, что можно послать на ее почту, а парень сказал: «Хорошо, давайте я вам распечатаю две фотографии; выбирайте», – и они выбрали. «Да, хорошо жить в Москве», – сказала тетя Света без какого-либо сожаления. На выходе мы встретили приехавших Ваню и Ксеню, которые заходили в павильон.
Потом мы пошли в торговый центр «Европейский», и тетя Света рассказала, как ездила к дочке в Канаду и как там живут: «Там на балконах ничего нет, они на них просто сидят. А однажды я пошла погулять с внуком, и какой-то мужчина стал меня спрашивать о чем-то, а я говорю: не говорю по-английски, я с Украины, – а он: о, а я с Одессы! И все, на следующее утро меня там все знали; туда много наших переехало. Даже идешь по улице и слышишь, как по телефону разговаривают по-украински, по-русски. А сами канадцы, – рассказывала она уже когда мы шли к вокзалу, – я вот слушаю их, как они разговаривают, и у них никакой агрессии, а дети для них – как короли».
Поезд «Москва – Кишинев» состоял из пяти вагонов. Мы стояли на перроне, и мама и тетя
