распахнув объятия, двинулся к нему навстречу. Он знал, племя наблюдает за битвой. Убить вождя надо зрелищно, чтобы у остальных в будущем даже мысли не возникло напасть на кого-то из его людей. Когда вождь приблизился, Эдуард ловким броском опять опрокинул его на землю. Дикарь сел, недоумённо потряс косматой башкой. Он не мог понять, как этот мелкий по сравнению с ним чужак так легко побеждает его раз за разом. Абориген решил действовать осторожнее. Обходя Стужинского кругом, выжидал удобного для нападения момента.
– Ну, всё, – фыркнул Эдуард уже на русском, – побаловались и хватит.
После чего молниеносно приблизился к вождю, броском опрокинул его и обездвижил. Можно было бы убить одним ударом, но ему хотелось максимально впечатлить и ужаснуть зрителей, наблюдавших за схваткой.
Стальные пальцы перехватили горло аборигена. Тот страшно захрипел, глаза вылезли из орбит, изо рта потекла слюна. Скоро движения его стали слабее, тело обмякло, глаза закатились. Отбросив мёртвую тушу, Эдуард встал, спокойно отряхнулся и заметил, с каким уважением и страхом смотрели на него не только местные, но и собственные бойцы.
Подойдя к кострищу, Стужинский обернулся к пещерам:
– Выходите, или я вас всех убью!
Людоеды, вжав головы в плечи, показались из недр убежища. Скоро всё племя стояло перед чужаком.
– Я ваш новый вождь! Зовите меня Эду!
Дикари упали на колени и стали повторять:
– Эду! Эду! Эду!
Кто-то крикнул:
– Мако Эду, – что значило – великий Эду.
– Так ещё лучше, – довольно улыбнувшись, Стужинский обвёл взглядом теперь уже своё племя.
Затем новый вождь вместе со своими людьми обследовал пещеры, пока всё племя тихо жалось у кострища, не понимая, что происходит. Половина бойцов осталась снаружи сторожить людоедов, мало ли что.
Самая крайняя пещера была для вождя. Просторная и более-менее чистая, она заметно отличалась от остальных вонючих нор, где обитали аборигены. Далее жили мужчины, потом женщины и дети. В самых маленьких нашли пленников, которых держали на убой. Эдуард велел отпустить их.
К концу осмотра у всех слезились глаза от смрада, что стоял в каменных мешках. Запах немытых тел, людских испражнений, подгнивших шкур, стухшего мяса – амбре было просто чудовищным. Эдуард велел привести человек двадцать из завоеванного племени.
– Вы, – ткнул он пальцем в их сторону, – убрать тут всё!
Людоеды переглядывались друг с другом, не понимая, что от них хотят. Тогда Стужинский взял одного за шею, бесцеремонно затолкал в пещеру, зашёл следом и пнул валявшиеся шкуры:
– Выкиньте и помойте камень водой. Понял?
Абориген мелко затрясся, кивая. Выйдя из пещеры, Эдуард направился к кострищу.
– Разводите костёр, – коротко бросил он Савве, – надо подкрепиться.
– На этих, – мотнул головой боец, – тоже готовить?
– Сколько
