по разным архивохранилищам. Это обстоятельство потребовало от меня сверки обеих рукописей и внесения в публикуемый текст разночтений с копией (в издательских примечаниях фамилия Ю. А. Олсуфьева обозначена инициалом О, а фамилия О. А. Бессарабовой – инициалом Б).
Текст воспоминаний приготовлен мною в сотрудничестве с А. К. Митюковой и Ф. И. Павловой. Немало ценных указаний я получил от Е. П. Васильчиковой и А. В. Комаровской. Архивные фотоснимки извлечены из фотоальбома «Красные Буйцы» и остатков большого фотоальбома П. И. Нерадовского, которые находятся в одном из частных собраний в Москве. Там же сохранились и отдельные предметы из Буецкой усадьбы. Но значительная их часть, как уже говорилось, поступила в Тульский художественный музей, где они выявлены мною с помощью сотрудников этого музея М. Н. Кузиной и Л. В. Чербы. Фотоснимки двух портретов из Русского музея получены стараниями М. Г. Малкина и Г. А. Поликарповой. Фотографический материал для публикации подготовлен В. А. Соломатиным. Всем названным лицам публикатор считает своим долгом выразить сердечную благодарность.
В июне 1991 года исполнилось мое давнее желание посетить места, описанию которых посвящены десятки страниц «Воспоминаний» Ю. А. Олсуфьева. Если Куликово поле и храм Сергия Радонежского близ обелиска на Красном холме приведены ныне в почти идеальное состояние, то село Красное, или Красные Буйцы, оставляет тягостное впечатление. Нет, пожалуй, другого места Тульской области, где контраст между дивным по красоте ландшафтом и чудовищным по безобразию строительством воспринимался бы так, как это воспринимается в Буйцах. Хутор Кичевка, на который открывался вид с южной стороны усадьбы Олсуфьевых, превратился в центральную часть дикого по бесплановости поселка с населением около полутора тысяч человек. Земля разрыта тяжелой техникой, дороги разбиты, типовые дома выстроены без всякого участия художника и архитектора. Непрядва и Буйчик заросли ивняком до полной неузнаваемости их русел. Не избежала печальной участи запустения и усадьба Олсуфьевых: на месте пострадавшего от пожара так называемого «большого» дома, теперь целиком разрушенного, выстроена новая больница, которая никак не вписывается в окружающий пейзаж; от Олсуфьевского дома уцелела только его крайняя западная часть – отдельно стоящий флигель; хозяйственные сооружения из белого камня, датируемые еще XVIII веком, не сегодня-завтра развалятся от заполняющих их гаражей; церковь вконец обезображена, ее колокольня и купол снесены, а кладбище и могилы родителей Ю. А. Олсуфьева давно разрыты и ликвидированы. Вся местность, где прежде цвели сады и благоухали травы, превращена в подобие свалки, а подлинная свалка устроена как раз там, где находился Олсуфьевский дом. И только случайно сохранившийся коридор «нижней» гостиной, пол которого был выстлан квадратными черными и белыми плитками,
