сколько я помню, Анина мама на очередном ретрите на Бали. Мне не хотелось бы, чтобы ты оставалось у нее с ночевкой, пока Ирмы нет.
Недовольно фыркнув, дочка резко мотнула головой, отчего короткие пряди русых волос выбились из прически и упали на ее личико.
– Недоверие – это самый большой удар, который способен нанести родитель ребенку, – произнесла со вздохом, и направилась к выходу.
Я как раз закончила с упрямой застежкой вечернего платья, что никак не поддавалась, и когда уже хотела сказать ей вслед родительское «но», в проеме двери показалась темноволосая женщина. Ее добродушная улыбка немного сгладила послевкусие от выпада дочки.
– Ну вот, дожила. Моя двенадцатилетняя дочь пытается внушить мне чувство вины…
Пройдя в комнату, она положила стопку одежды в шкаф.
– Не переживайте, мы прекрасно проведем время. Маша просто скучала, и сейчас расстроена, что этот вечер проведет без вас…
На самом деле, и я дико скучала по своим малышам всю прошлую неделю пока была в столице, но вопросы бизнеса не терпят отлагательств и для того чтобы моя кондитерская процветала, я должна была посетить выставку и представить нашу продукцию.
– Я и сама рада бы остаться дома, но Ароновы наши друзья, да и Паша обидится, если я откажусь посетить с ним их праздник…
Женщина понимающе кивнула.
– Павел Александрович в этом месяце постоянно на работе пропадает… А тут такой повод вам насладиться обществом друг друга.
Я улыбнулась. Нина была права, в последние годы мы так редко видимся с мужем. У каждого своя работа и куча обязанностей, да и выходные дни далеко не всегда получается провести вместе. Но если отбросить в сторону все трудности, глядя на нашу жизнь со стороны, я понимаю, что именно сейчас у меня идеальная семья, идеальные отношения, и я чувствую себя по-настоящему счастливой женщиной.
Вернувшись в комнату, заканчиваю макияж и, взяв с полки гардеробной клатч, спускаюсь вниз, попутно набирая номер Паши.
– Уже подъехал, выходи, – раздается в трубке родной бархатный тембр. Подумать только, пятнадцать лет вместе, а каждый раз его голос заставляет чувствовать слабость в коленях…
Стоит мне спуститься на первый этаж, мои ноги тут же стягивает крепкая хватка детских ручек. Сын утыкается лицом в подол платья, а после поднимает на меня глаза.
– Мам, ты такая красивая! – восхищенно восклицает Даня, и его восторженный взгляд лучший комплимент из всех возможных.
Я приседаю и обнимаю свою кроху, а когда я смотрю в его папины глаза, голова кружится от любви.
– Мам, а когда мы пойдем в кино? Ты же обещала…
Сын дует губки, выглядя таким опечаленным.
– А разве вы не ходили с папой, когда я была в командировке? Я ведь покупала билеты, и поручала ему сводить вас на мультфильм.
– Нет, папы все время не было дома, когда ты уезжала. Мы постоянно гуляли с няней в парке, а мне там так надоело… – вздохнул расстроено Даня.
Странно, я ведь была в полной уверенности, что Паша провел прошлую субботу с детьми.
– Ну хорошо, тогда завтра вечером мы идем в кино, – подмигнула Дане, потрепав темную копну пушистых волос.
– Обещаешь? – улыбнулся мечтательно.
Притянула его к себе и поцеловала пухлые щечки.
– Будь умницей и слушайся няню.
Сын с готовностью кивает.
– Только вы приезжайте скорей! Папа обещал показать мне на своем ноутбуке игру!
***
Все, что я вижу, когда выхожу за ворота – черный «Мерседес» и облокотившийся о его капот Паша.
На муже строгий костюм и обтягивающие брюки, в которых его длинные ноги кажутся просто бесконечными. Приталенный пиджак на его широких плечах сидит как влитой. За время моей командировки он подстригся, и сменил прическу, теперь его волосы разделены ровным пробором сбоку, и уложены на одну сторону.
Паша курит, и это единственная дурная привычка, от которой мой муж не может избавиться с юности. Но когда я смотрю на то, как его смуглые пальцы подносят к губам сигарету, как его брови хмурятся, когда он задумчиво затягивается никотином, в голову приходит мысль, что и вредить своему здоровью у него получается сексуально и маняще.
Хотя, если задуматься глубже, то становится ясно, что мой муж погряз в плохих привычках… Ведь когда нам было по девятнадцать, наши отношения были запретными и тайными. Нежелательная пассия, по мнению его родителей, испортила ему жизнь… С самой юности и по сей день, я его самая главная вредная привычка.
– Так
