style="font-size:15px;"> – Что?
Имоджен на экране завертела зеленой головой, как будто хотела что-то стряхнуть.
– Тебе что-то снится.
– Вот видишь, я же говорила. Очень странные сны.
– Думаю, ты через пару минут проснешься.
– Ага. Слушай, мне пора. Я постараюсь позвонить завтра, но, если не получится, тогда в среду утром.
– Ладно.
– По моему времени.
– Ладно. Попроси настроить видеозвонки.
– Хорошо. Но Джонни говорит, что мой ноутбук уже не спасти.
– Класс.
– Знаю. Хреново. Но мне правда…
– Я понял. Люблю тебя.
– Я тоже тебя люблю. И не забудь погулять.
– Обязательно.
– Ну, ладно, пока.
– Пока.
– Пока-пока-пока…
Связь прервал ровный гудок.
Еще несколько секунд я держал трубку у уха, затем вернул ее обратно на базу.
Имоджен на экране нахмурилась и потянула одеяло. Счетчик просмотров неуклонно падал, но как только она начала ворочаться во сне, он стабилизировался. Теперь цифра снова поднялась до девяти сотен.
Я наблюдал, сложив руки на груди.
Имоджен резко проснулась, в панике оглядываясь по сторонам, пока не поняла, где находится. Расслабилась, пришла в себя, потерла лицо руками, приподнялась на локте и оглядела общежитие. Увидев, что никого нет, села на кровати и включила свет.
Зеленый свет мгновенно сменился белым, а потом общежитие заиграло красками. Восемь кроватей, шкафов, столов, ламп, беспорядков – куча признаков человеческого поселения, группы людей, делящих одно пространство.
Моя жена встала в пижаме с кровати и вышла из кадра.
Я ждал.
Почти четыре минуты спустя она вернулась со стаканом воды и громоздким телефоном, за которым тянулся длинный кабель. Она уселась на дальний край кровати, отвернувшись от камеры, набрала номер и приложила к уху трубку.
Я видел только заднюю часть шеи и линию подбородка Имоджен, но этого было достаточно, чтобы понять, что она с кем-то разговаривала: сначала говорила в телефон, а затем слушала.
Через какое-то время она обернулась, удивленно посмотрела прямо в камеру и беззвучно произнесла: «Господи. Сколько?»
Замолчала на мгновение. Затем ее губы зашевелились. «Вау. Погоди, я запишу». Прижимая трубку к шее, она потянулась и сделала пометку на листе. «Девять, четыре, пять», – произносили ее губы, затем она снова отвернулась от камеры, и я не видел, что она сказала дальше. Через секунду она повернулась, и я успел уловить «…все-таки беспокоит».
Я поднял ладонь.
Имоджен помахала в камеру. Ее губы сказали: «Я машу им всем рукой». Она услышала ответ, все еще махая рукой, и сказала: «Прямо сейчас машу».
Я помахал в ответ. Имоджен улыбнулась.
«Ты просто милашка», – артикулировала она, затем отвернулась и продолжила говорить в трубку.
– Стараюсь, –
