войн содержится у Дени Крузе в «Воины Божьи» (Crouzet D. Les guerriers de Dieu. Paris: Champ Vallon, 1990). Интерпретативный анализ мотиваций и убеждений террористов-смертников можно найти в эссе, написанных мною и С. Холмсом, Л. Риколфи в «Объясняя самоубийственные задания» (Holmes S., Ricolfi L., Elster J. Making Sense of Suicide Missions / D. Gambetta (ed.). Oxford University Press, 2005). Замечания касательно религиозных верований Генриха IV содержатся в Ж.-П. Бабелон «Генрих IV» (Babelon J.-P. Henri IV. Paris: Fayard, 1982. P. 554). Чрезмерный скептицизм по отношению к мотивациям человека обсуждается в Дж. Макки «Все ли люди лжецы?» (Mackie G. Are all men liars? // Elster J. (ed.). Deliberative Democracy, Cambridge University Press, 1998).
Часть вторая. Разум
Эта книга построена вокруг принципа действия, основанного на модели убеждения-желания (belief-desire model). Чтобы понять, как действуют и взаимодействуют люди, мы должны сначала понять, как работает их разум. В основном это вопрос интроспекции и фолк-психологии, очищенной и откорректированной более систематическими исследованиями психологов и все чаще экономистов-бихевиористов. Модель играет важнейшую роль не только в объяснении поведения, но и в разграничении одобрения, вины или наказания. Вина обычно предполагает mens rea (лат. «виновная воля»), то есть намерения и убеждения. Объективное вменение (strict liability), то есть вина, признаваемая на основании одних только реальных последствий действия, встречается редко. На практике мы часто признаем людей виновными лишь на основании намерений, даже если никакие последствия не наступили. «Ведьмы, – заявлял Джон Донн, – иногда думают, что убивают, когда не убивают, и следовательно, так же виновны, как если бы убили». «Что касается ведьм, – писал Гоббс, – я полагаю, что их колдовство не есть реальная сила, и тем не менее я думаю, что их справедливо наказывают за их ложную уверенность, будто они способны причинять подобное зло, – уверенность, соединенную с намерением причинить это зло, будь они на то способны».
Хотя без модели убеждение-желание не обойтись, она очень хрупка. Методы, которыми мы пользуемся, приписывая людям разные ментальные состояния, не всегда дают стабильные результаты. Если необходимо измерить высоту здания, неважно, откуда начинать измерение – с крыши или от земли. При вычислении убеждений и желаний результат, напротив, может зависеть от не относящихся внешне к делу факторов. Рассмотрим, например, утверждение, что люди стремятся к максимизации предполагаемой выгоды (глава XI). Чтобы прояснить его, нам придется допустить, что у людей есть четкое и стабильное представление о ценности каждого возможного последствия поступка, а также о вероятности его наступления. Часто такое предположение оправданно, но иногда это не так.
Вначале разберем убеждения агента. Для выявления субъективных оценок вероятности, примеряемых индивидом к событию, как правило, применяется следующая стандартная процедура. Беря для начала число р, мы спрашиваем индивида, что он предпочтет – лотерею, в которой выиграет определенную сумму денег с вероятностью р, или лотерею, в которой получит денежный приз при наступлении некоего события[55]. Если он выберет первое, мы предложим ему новый выбор – с более низкой вероятностью выигрыша; если он предпочтет второе,
Мы должны предположить, что означенное – это такое событие, которое не затрагивает агента лично, как например, открытие жизни на других планетах. Если это событие будет победой его любимой спортивной команды, он может поставить деньги на то, что она проиграет, так что независимо от исхода у него будет что-то, чем он сможет удовольствоваться.
