начала лечение. Возможно, тогда та операция не закончилась бы так трагично… Что теперь об этом говорить? Нет пророка в своём отечестве, это же не моё выражение. Трудно увидеть доктора в собственной дочери. Это для пациентов мы важные и знающие, а для пап и мам на всю жизнь останемся неразумными детьми. Так что не сердись на отца. Он любит тебя бесконечно, – сказала Эльвира, тоже вздохнув.
– Никогда не сомневалась в отцовской любви. Если кто и понимал меня, то только он. С матерью всё гораздо сложнее. Скорее я поверила бы, что она мне не родная мать… С рождения помню её холодной, равнодушной. Да и к отцу она не проявляла особой нежности. Я боялась её, как огня. Хорошо, что вы с бабушкой были рядышком. Мать вытаскивала меня за руку от вас, а потом давала затрещину по голове, уже в подъезде, чтобы никто ничего не увидел. Любимый метод её воспитания… – произнесла Арина с печалью.
– Я догадывалась, что она бьёт тебя… один раз увидела синяк на твоём плече. Стала спрашивать, но ты расплакалась и убежала. Альберт страшно рассердился, когда я предположила, что Люся действует так жёстко с дочерью. Он запретил мне даже думать… вот так и выходит, что все мы догадывались, но малодушно молчали… Прости, Аришка, мне больше нечего сказать… – Эльвира посмотрела на лицо племянницы и замолчала.
– Вы ни в чём не виноваты. Просто плохо знаете мою мать… – ответила Арина. Она задумалась и уставилась в одну точку на стене.
– Так говоришь, Людмила интересуется моими книгами? Более, чем странно… Раньше её интересовали только детективы, – тихо спросила Эльвира и подбросила пару древесных брикетов в затухающий камин.
– Сама была удивлена. Когда мы с папой говорили о ваших книгах, мать кривила рот и уверяла, что ей не интересны ваши романы, – сказала Арина. Тут резко зазвонил её смартфон. Арина вышла на кухню.
– Вадик звонил. Сейчас приедет за мной, – радостно сообщила она, положив телефон в сумочку.
Слушая племянницу, Эльвира Алексеевна начинала догадываться, в чём причина молчания брата. Действительно, в одном из своих романов о семейных драмах она описывала историю обманутого мужа, всю жизнь воспитывающего чужую дочь. А в конце романа выясняется, что это дочь рождена не от него, а в результате кратковременного романа его жены с красивым и страстным инженером-проектировщиком. Эта история пришла к ней во сне. Впрочем, назвать эту историю необычайной тоже нельзя. Такие истории стары, как мир. По утверждениям генетиков, почти тридцать процентов мужчин не подозревают о том, что воспитывают генетически чужих детей.
Её сны возникали из странного цветного тумана, который обычно предшествует её засыпанию. Синие, фиолетовые и красные всполохи, напоминающие северное сияние. Сначала в этом тумане трудно было разобрать что-либо, а потом из него отчётливо выходят её будущие персонажи со своим определенным характером и диктуют ей повороты сюжета.
Иногда персонажи снились
