запросами полторы тысячи были на один зубок. Он решил, что карта выручит, как всегда, и пошел к родной компании.
Горб встретил Лёшу, подражая мафиозникам – объятие, совмещенное с рукопожатием, должно было вобрать сердечность с деловитостью.
– О, родные местаки! – прицокнул Лёша языком. – Вновь я посетил… как говаривал Пушкин о борделе…
– Лехан, сдавать на покер? – поинтересовался уже мечущий колоду придурок Кабан (Витя Кабанов).
– Не… только вино! В смысле – только «дурачка»… А то вы в покер опять путаться начнете, играть-то ни хера не умеете…
Сели за «ломберный» столик, раскинули картишки. Решили играть «по маленькой» – по пятьсот рублишек.
Смачно шлепая по доскам «рубашками» карт, Лёша как бы невзначай поинтересовался:
– Слушай, Кабан! А чё там за дерьмо вышло с Танькой Сметаной?
– Я сторона… – отмазался Кабанов – Так, слыхал малёхо… Это вон Горб терпила, ты его спроси, он условных «полбанки» огреб…
– Сука твоя Танька! – не выдержал, встрял непрошенный Горб. Давняя обида жгла его, душила. – Сука – и все! Сама же меня раскочегарила, а мне пять лет с отсрочкой… Сама, блин, не живет и другим не дает!
– Тебе что ли не дала? – двусмысленно прищурился на солнышко Лёша Мезенцев.
– Ну, мне, по натуре… На бабки кинула – взаймы взяла, и не отдает. Я ей говорю – давай решим полюбовно! Она говорит: полюбовно – давай! Пошли в гараж… То ли ей место не понравилось, то ли… в общем, не завелась она, как тачка зимой… А ты же меня знаешь, кровь-то играет, я ведь как выпью – мне не перечь! Ну и поддали мы ей… Она вон, блин, в каталке, а мы без института останемся с Хмырей…
– Так ты её на групповуху подписал? – хмыкнул Лёха.
– А то… Не, ты в натуре суди, не прокурор чать! Хули мне она за три штуки, когда профессионалка «рубль» стоит, да ведь и та сутику отстегивает половину…
– Боюсь, мой юный друг… – сказал Лёша, накладывая туза поверх королевы, – с таким материалом как ты, нам не построить даже реального социализма… Так и будем в рыночной экономике пердеть…
Кабан крыл козырным валетом. Лёша добавил козырного короля. Горб выкинул белый флаг. Лёша скинул последнюю карту: козырного туза.
– Аут, джентльмены, – покачал головой Лёша. – Огребаю вашу ставку. Извините-подвиньтесь…
Три пятисотрублевых бумажки исчезли в Мезенцевском нагрудном кармане, небрежно скомканные в рулончик. Одна была своей, выставленной на торги из медального гонорара, две – чистая прибыль.
– Лёх, давай ещё сыграем! – жалобно попросил Горб. – Мне родаки больше бабок не дадут, они на меня злые… Отыграюсь…
– А давай, по крупненькой! – улыбнулся Лёша лучезарно и выложил на кон тысячу.
Кабан выложил свою. Горб просительно глянул на Кабана – тот занял ему у себя ещё одну «рублевку».
– А чё
