превращаясь в пыль, что взлетала с поверхности кожи и меркла в воздухе.
– Нет! – закричал Ордерион, продолжая тереть остатки метки. – Нет-нет! Этого не может быть!
Но метка исчезла, а сердце Ордериона замерло в груди.
– Этого не может быть, – повторил принц, мотая головой. – Не-е-ет!!! – прокричал он громко, перепрыгивая последние ступени, ведшие на улицу.
Сначала ему в лицо ударил ветер. Затем вокруг стало очень светло. Слуги и воины, что находились во внутреннем дворе, побросали свои занятия и подняли головы, вглядываясь в небо.
– Откуда столько света? – спросил кто-то неподалеку.
Ордерион знал ответ. У Рубин случился выброс маны. Он и уничтожил юни связи с ней. Свет, что все внезапно увидели, – это волна ее маны, которая должны была…
Ордерион огляделся. Люди не испарялись. Не превращались в пыль. Лошади, стоявшие на привязи у бокового входа в замок, не подавали признаков беспокойства.
Принц закрыл глаза, наслаждаясь внезапным покоем, который опустился на его плечи. Свет пронизывал насквозь, даря гармонию и чувство единения с окружающим миром. Мана Рубин не разрушала, она не обращала окружающих в прах, как это случилось при выбросе Ордериона. Нет, она дарила покой и, кажется, излечивала всех, к кому прикасалась.
Ордерион открыл глаза. Мана рассеялась, возвращая обычному дню привычную освещенность.
– Что это было? – стали переговариваться воины вокруг.
Один из них направился к принцу, но резко остановился, явно пребывая в недоумении:
– Ваше высочество?.. – только и смог произнести он, в то время как остальные смотрели на Ордериона, будто видели в первый раз.
На улицу вышел отец. В своих измятых белых одеждах он выглядел взвинченным. Следом выбежала Мира, непонимающе оглядываясь по сторонам.
– Что это было? – прокричал отец, глядя на Ордериона вполне осознанным взглядом. – Все мои юни и брачный амулет сгорели в один миг! И твое лицо… – добавил сдавленно. – И глаза… Ты излечился?
Ордерион коснулся щеки рукой. Рубцов не нащупал. Казалось, его прежний облик наконец вернулся, только…
Он опустил руку и уставился на каменную ладонь.
Только она осталась прежней, как вечное напоминание о совершенной глупости и ее последствиях.
На улицу выбежал Галлахер. Он не замечал никого вокруг.
– Хейди! – закричал брат. – Где моя Хейди?!
– Брачный амулет сгорел? – с кривой усмешкой спросил отец.
– Ты… – в отвращении выдавил Галлахер.
– Не переживай! Наши тоже сгорели, но мы все еще живы. Уверен, что и с твоей Хейди ничего не случилось.
– Где Рубин? – Ордерион начал оглядываться по сторонам, будто только что видел ее здесь.
Рассеянный, взволнованный, он пытался зацепиться за мысль, что Рубин, целая и невредимая, предстанет перед ним, чтобы в привычном сарказме и по-королевски задрав подбородок сообщить: «Ты соврал! Выброс моей маны вовсе не губителен!»
– Они с Хейди отправились в город.
Голос Галлахера набатом ударил по ушам, приводя в чувство.
– Какой город? – с непониманием переспросил принц.
– Я думал, ты ее отпустил. – Галлахер с опаской смотрел на него, а затем перевел взгляд в сторону ворот из замка. – Хейди сказала, что Рубин отправилась просить твоего дозволения на прогулку…
– На какую прогулку? – Ордерион размашистым шагом направился к брату. – Куда? Когда?
Галлахер не успел ответить.
– Беда!!! – ревел басом голос в стороне въезда в замок. – Беда!!! Зовите принца Галлахера!
Запыхавшийся воин вбежал во внутренний двор. Увидев всех членов королевского семейства, он склонился в поклоне:
– Принцесса Хейди упала в ущелье! Воды Тионы забрали ее.
– Где моя жена? – прорычал Галлахер, направляясь к воину.
Тот разогнулся и отступил.
– Мы не виноваты, ваше высочество… Она сама… Сама с моста бросилась…
Галлахер пошатнулся и остановился.
– Что за бред ты несешь! – рявкнул на воина король. – Под стражу его!
– Беда!!! – стали доноситься новые голоса. – На мосту беда!!!
Во двор вбежал Саж, белый как полотно.
– За принцессой Хейди в ущелье прыгнула принцесса Рубин, – протараторил он.
Ордерион
