или штрафануть могут очень даже не понарошку.
– Тут что, сплошь озабоченные аборигены ошиваются или это очередная попытка меня застращать? ― мрачнеет Саня.
– Не аборигены. Нормальные мужики с нормальными физиологическими потребностями. Ты же слишком лакомый кусочек.
– С чего вдруг?
– А ты оглядись. Тут почти каждая девчонка оттюнингована как старенькая десятка у фанатика. С надутыми губищами, силиконовыми жопами и боевым раскрасом. Только таблички на шее не хватает: "моя пещера набрала больше тысячи просмотров, каждому третьему скидка". Рядом с ними ты ― невинный цветочек. Чистый, юный и непорочный. А от такого куша никто бы не отказался.
– Даже ты?
Вопрос заставляет смутиться, однако отвечаю предельно честно. Чтоб всё понимала и не тешила иллюзий.
– Даже я, Сань. Даже я, ― возвращаемся к Харлею. ― Надеюсь, второй раз просить не придётся? Или тебя стоит на цепь приковать?
– Снова сидеть и не рыпаться?
– Именно так.
Горошек послушно падает на сидение, складывая руки на коленях. Примерная школьница, блин.
– И сколько мне так тухнуть?
– Пока я не закончу. Как водится, часиков до пяти утра. А там домой поедем.
– Издеваешься? Я и сама могу доехать. Такси никто не отменял.
О, да. Вот только ещё таксистов не хватало для полного комплекта. С её-то внешним видом.
– Ну уж нет, дорогая. Ждёшь меня, ясно?
– А ты куда?
– Работать, ― развожу руками, охватывая шумную и кипящую от жизни ночь. ― Или ты правда думаешь, что я здесь только ради того, чтобы кого-нибудь цепануть? Не отрицаю, приятный бонус никто не отменял, но первостепенная задача далеко не в этом.
– Пф. Сифилис не цепани попутно, ― доносится ехидное.
Аж дар речи теряю от такой наглости.
– Что-что ты сказала? ― подхожу ближе, склоняясь к её лицу.
– Говорю, венерические болячки ― штука неприятная, ― в ответ дерзко задирают подбородок, так что теперь кончики наших носов практически соприкасаются. ― Будь осторожнее.
Вот же… колючка! Хватает же дерзости!
– У кого-то коготки слишком острые? Почесать захотелось, да?
От непозволительно близкого присутствия в ноздри с готовностью забирается знакомый земляничный шлейф, активирующий в голове то, что всю неделю я так старательно пытался вымести оттуда.
Против воли, недавняя сцена в ванной сама всплывает в сознании и…
Чёрт. Стоит только об этом подумать, как мозги тут же превращаются в вату.
Ничего она, видите ли, не почувствовала.
Интересно, а поцелуй я её сейчас… Так, как следует… Тогда почувствовала бы?
Господи, о чём я думаю?! Хуже того: не могу оторваться от разглядывания переливающегося блеска на её губах.
Смотрю на них с жадностью голодного волка,
