сдался Калина. – У тебя мартини есть?
– Не думаю. Хотя, если приказать, живо сбегают и найдут…
– Не стоит, обойдемся местным… – Калина замялся, видимо, подыскивая подходящую замену слову "ассортимент".
Не дожидаясь итога его мучительных поисков, Финист встал и отпер дверцу изящного светлого шкафчика, полного изнутри разнообразных бутылок.
– Сейчас я тебе настоечку какую-нибудь найду повкуснее… – пробормотал он. – А потом все-таки дам распоряжение, пусть внесут разнообразие в питейные запасы. Я бы и сам от коньяка не отказался…
Калина покорно ждал, пока Финист передаст ему наполненный стакан.
– Помянем твоего отца? – спросил Калина, присаживаясь обратно на комод, на котором недавно сидел.
Финист забрался на подоконник и, прежде чем ответить, немного помолчал.
– Пусть каждый сам решит, за что пить. И рассказывать друг другу не обязательно. Так будет правильно, – совсем тихо проговорил Финист и пригубил из стакана.
– Согласен, – Калина глотнул горькую настойку, отдающую полынью и мятой и поморщился.
– Не нравится? – усмехнулся Финист.
– Да нет, как раз ничего, – удивился Калина. – Сначала продирает, а послевкусие приятное.
Финист сделал несколько глотков, пытаясь расслабиться и отрешиться от вздорных мыслей, лезущих в голову.
– Слушай, Финист, а что это там такое? – Калина махнул рукой со стаканом, показывая куда-то за окно.
– Где? – не оборачиваясь, уточнил Финист.
– Ну вот там, вдали за садом… Руины что ли?
– Развалины, – машинально поправил друга Финист и усмехнулся. – За "руины" должен будешь…
– Монеты кончились, – отозвался Калина. – Завтра сто талеров разменяю и отдам. Так что за развалины?
Финист вздохнул и уткнулся в стакан, с досадой понимая, что любопытный Калина не отстанет.
– Это пепелище, Калина. Могила.
– Даже так? – Калина вскинул светлые брови и покачал головой. – Там кто-то погиб?
– Там казнили изменника. Его дом стал ему погребальным кострищем.
– Ты-то откуда знаешь? Тебя тут восемь лет не было…
– Это было еще при мне, – пояснил Финист, проглотив остатки настойки. Осторожное тепло, крадучись, уже разливалось по всему телу. Говорить не хотелось.
– Ты хочешь сказать, что столько лет рядом с княжеским поместьем торчит сгоревший остов, и никто даже не пошевелился, чтобы убрать его?
– Калина, ну дались тебе эти развалины… – вздохнул Финист.
Тот хмурился и задумчиво смотрел в окно:
– Разве ж можно себе представить, чтобы посреди Штокгольма…
– Очнись, Калина, мы не в Штокгольме. Мы в Усть-Ижорске.
– Я почувствовал разницу, – согласился Калина. – Но не понимаю, почему посреди столицы не убрать головешки.
– Потому что запрещено. В назидание.
Калина тихо присвистнул:
