Его нос коснулся моей шеи.
Я дернула плечом, было ужасно щекотно. И… приятно.
– Руки прочь! – Засмеялась я.
– Поцелует каждую твою болячку…
– Кх-кхм! – Раздалось со стороны двери.
Мы резко обернулись. Дима сразу выпрямился: в дверях стоял недовольный Пашка, раздувшийся, как пузырь – красный и готовый вот-вот лопнуть от гнева.
– Выйдем, поговорим? – Бросил он в сторону Димы, стараясь держать себя в руках.
У меня внутри все оборвалось от страха.
– Конечно, – Димка пожал плечами. Обернулся ко мне и лучезарно улыбнулся. – Я приду завтра, хорошо?
– Х-хорошо.
– Лечись, моя маленькая.
Задержал на мне взгляд своих сине-зеленых глаз. И я все поняла по растянутым в полуулыбке губам: он хотел меня поцеловать на прощание и не знал, стоит ли это делать при Сурикове. Я наклонилась назад, на подушку – не стоит провоцировать быка, повязывая красную тряпку прямо ему на нос. Калинин понимающе кивнул и крепко сжал мою руку, лежащую уже поверх одеяла.
– И еще кое-что, пока не забыл. – Дима встал, взял с моей тумбочки телефон и, пока я не успела среагировать, набрал комбинацию цифр. Когда у него в джинсах запиликал мобильник, мой рот приоткрылся от удивления, а руки взметнулись вверх. Но это была скорее радость, чем возмущение его наглостью. – Теперь все.
– Вот… – Хотела ругнуться я, но сдержалась.
– Я тоже, – подмигнул Димка и направился к двери, возле которой уже стояла с полотенцем наперевес растерянная мама.
– Поговорим на улице, – буркнул Пашка под ее испуганным взглядом и хлопнул входной дверью.
Из коридора послышалась возня: Калинин, наверное, надевал кроссовки.
– До свидания, Елена Викторовна. – Наконец, сказал он.
– Пока, Димочка! Приходи еще… всегда рады.
– Обязательно.
И прерывая звуки его легких шагов по ступеням, дверь закрылась. Я откинула одеяло и метнулась в гостиную, внутри у меня все клокотало от волнения.
– Маша! – Послышались торопливые мамины шаги позади. – Тебе же нельзя!
– Мама, мамочка, ну зачем ты ему позволила?! – Дрожащими руками я открыла балконную дверь. Может, удастся что-то увидеть или услышать. Всхлипнула испуганно и прежде, чем выйти наружу, обернулась к ней. – Что же теперь будет?
– Сумасшедший дом. – Она остановилась возле балконной двери. Глядя, как я бросилась на колени и припала к щели между обшивками, вздохнула. – Куда с температурой? Дочь! Не хватало тебе еще простыть, доведешь до пневмонии!
– А мне все равно!
Пашка уже стоял у подъезда, пиная носком кроссовка бордюр. Руки в карманах, плечи ссутулены: даже с такого расстояния видно было, как напряжены его скулы, по которым бегали желваки.
Чертов псих! Нет, вот реально. Я ведь уже не маленькая девочка, чтобы отгонять от меня всех людей мужского пола. Или он мне сам собрался выбирать женихов? До старости. Только тех, что
