положу тебе денежку на всякий случай. Ключи на веревке в рюкзаке, чтобы не было, как в прошлый раз.
Глава 2
Колька сидел, уже одетый в куртку, за маленьким столиком у окна и ел бутерброд с засохшим сыром, запивая чаем из большой кружки. Он не пошел на первый урок и уже опаздывал на второй. С прогулами в школе было строго. Могли и отца вызвать. Такого позора он бы не пережил. Все почему-то считали, что его отец «чернобылец» или типа того, поэтому так выглядит, так ругается и так пьет. Скорее всего этот слух распустила мама, когда отец попал в тюрьму, чтобы к сыну не было вопросов. Вопросов не было. Все боялись их задавать. Колька не любил встречаться с отцом утром, когда он мучился похмельем и был злым, и вонючим. Даже соседка баба Катя старалась не появляться до одиннадцати, когда он уходил на случайные заработки или бог знает куда. Вечером было проще. Он приходил пьяным и слабым. Даже Колька мог с ним справиться. Иногда он приносил продукты, иногда деньги. Второе Кольке нравилось больше, потому что тогда он получал задание сбегать в магазин за «бухлом» и «пожрать». Когда отец был близок к «отключке», Колька покупал только еду и себе сигареты. С утра отец мало что помнил, особенно в последнее время. Колька отпил чай и взял второй бутерброд.
В кухню вошел отец, небритый мужчина в майке на бретельках, с худенькими ручками в наколках, впалыми щеками и потерянным взглядом. Он сильно закашлял и сплюнул мокроту в раковину. Колька съежился. Отец сел рядом и спросил, еле выговаривая слова:
– Чего не в школе?
– Нам ко второму уроку, – максимально спокойно ответил Колька.
– А-а-а… Тогда спустись за пивом.
– Я опоздаю…
– Ну, к третьему пойдешь, – безразлично сказал отец, – все равно одни пары носишь. Толку от твоей учебы…
– Она мне не дает. Не помнишь, что ли? – уже более напряженным голосом сказал Колька, – говорит отец пьет, пуская и приходит.
– Это я пью? Как ты разговариваешь, сучонок. Или тебя не учили уважать старших в твоей вонючей школе, – выкрикнул отец Кольки и ударил его ладонью по щеке.
Колька свалился со стула вместе с бутербродом, который отлетел в сторону. Падение сына развеселила отца. Его лицо сморщилось от хриплого, лающего смеха, перешедшего в кашель.
– Дождешься, сдам тебя в интернат, – проговорил он, с трудом переводя дыхание. – Мать покойница не хотела, а я сдам. Сука всю жизнь мне испортила. Все ей денег было мало. Надо сына поднимать. Работай, работай. А теперь все в жопе. Она на кладбище, а я в сраной коммуналке с тобою, выродком.
Отец Кольки склонился над ним. Его глаза налились кровью.
– Ты хоть знаешь, что ты не мой сын? – брызнул он слюной. – Она нагуляла тебя, пока я первую ходку делал, а заначку всю спустила. Блядь твоя мать, а ты бляденыш.
– Не трожь мать, – надрывно прокричал Колька. – Она меня любила. Лучше бы ты не возвращался…
