по-картезиански-причинно. Террорист теперь непредсказуем и вездесущ. И надо не допускать удержания, ровнять дыхание, не впадать в ярость. Вдохнуть перед ударом или броском, не показать момент вдоха – всегда держать в себе тайный запас дыхания, который спасет. Мысль, что следит, отпустить на свободу, пусть вплывает во все возможное, предупреждает опасности, не изменяет себе. Жизнь – это свободная вещь. У нее есть тело, независимость, плотность, своя внутри угловатая необъятная сфера.
И нет подобий.
Так миру смыслов предшествует свободная вещь – простые вещи развенчивают и удерживают под подозрением производство смысла. Нужно иметь дело с проявлением самой вещи – постоянно обращать себя к далее неразложимым родникам.
Помощники Президента – только исполнители, они его будто бы боготворят, но не любят. Это сообщество создает себе божество из своего Президента, так насельники отсвечивают в его лучах. И кажется, что случайности нет вовсе – можно предугадать и устроить.
Они не думают ни о порядке космоса, ни о случайности, а о потенциях говорят с китайскими лекарями, когда начинают стареть. Существование всего видимого мира необходимо признать произведением случая? – никогда. Случай уже состоялся – он всегда позади, а настоящее избавилось от случайности. Но у Розанова случай вовсе не самозванец. И кто думает о том, что его когда-то не станет?
Я об этом скажу Президенту.
Все реализации ему, конечно, известны.
Ведь есть – Розанов еще больше щурит глаза, – охотник по следу, – пред-идеальные потенции, из всех видов наиболее чистый, беспримесный, трудно постигаемый вид. Это существование не связано ни с каким определенным пространством или временем – нет ничего, на чем человек, остановив свое внимание, мог бы сказать: здесь оно существует. И между тем это, нигде не указуемое есть, существует.
К этому виду потенций принадлежит геометрически обученный разум?
Разум, разум, разум: Кант отделял разум от рассудка, что есть у всех. А Розанов, размышляя о потенциальности, смотрел на реальное положение дел. Думал о понимании, что открывает скрытое: такое положение трудящихся, от которых остается скрытым и то, чтó именно возводится ими, и то, зачем оно возводится и где предел возводимого, – не может быть удобно. Не говоря уже о невольных ошибках, к которым ведет это положение, оно неприятно и потому, что всякий труд, цель и окончание которого не видны, утомителен.
Но и это Президенту, конечно, известно. А что такое люди? – отход военного производства?
Русь станет иною.
Лучшею.
Светозарною.
Я наименее отрицающий человек из всех людей! – Розанов впадает в гордыню.
У каждого свой путь к Богу? – известно, только пути неведомы. А что Розанов?
Против подступил Бердяев: боюсь, что Розанов требует от религии фактического смешения подлинного и ценного с лживым и ничтожным.
