лывая по течению вниз. Ива, вцепившись в берег своими змеистыми корнями, «плачет», касаясь ветвями бегущих вод, об ушедшем лете.
Над рекой стелился утренний туман, а сидевшему на берегу мужчине в этом молочно—сером воздухе грезились скалистые берега родного фиорда. Мешал воспоминаниям только запах тины. Так пахнет и здешняя рыба, что вылавливают в реке рыбаки.
Берег этот он выбрал для уединения, потому что тот на удивление был каменистым. Кто раскидал у реки огромные валуны? Наверное разгневанные боги устроили здесь небывалую битву ,которую воспели потом скальды, а по- здешнему бояны.
Мужчина встал на ноги, и сразу стало видно, как он высок, крепок и красив. Его нельзя было назвать богатырем, но под темным сукном свитки, и выбеленным льном рубахи, перекатывались бугры мышц, широкие ладони, привыкли держать меч, а не соху.
Многие, приняли бы его за кузнеца, но пояс с широким ремнем, на котором висели в ножнах метательные ножи, крепкие сапоги и особенное твердое выражение серых, похожих на льдинки глаз, выдавали в нем воина. И не простого дружинника, а приближенного к князю, о чем говорил серебряный обруч с витым узором на шее. Длинные пепельного цвета волосы заплетены в две косы, перевитые кожаными ремешками. Как и борода, более темная, почти каштановая. Так заплетали бороду только викинги, или как их называли в этих землях – варяги.
Мужчина хотел потянуться, размять онемевшие чресла, но тут же присел и спрятался в камыши. По тропинке, едва заметной, среди кустов, кто—то шел.
«Не воин»,– решил мужчина, вслушиваясь в легкие, почти неслышные шаги.
Но все равно остался лежать в засаде. Как это у руссов:« Береженного бог бережет».А у них викингов – «Часто кто-то хоть и мал, но силен».
Из тумана на небольшую полянку, вышел подросток: худенький, в лаптях, в соломенной шапке, закрывающей лицо. Одет чисто и не бедно. В вышивке ворота и в разноцветном пояске – яркие бусины. Отрок дошел до воды, и, наклонившись, стал что-то из нее доставать.
Видно улов попался славный, мальчишка кряхтел, тянул невод или вершу.
Воин дождался, когда пришедший вытащит корзину, и, поднявшись во весь рост, встал за спиной отрока.
– Это моя добыча, – строго и громко произнес мужчина.
Подросток от неожиданности уронил вершу, и самая удачливая рыба заскользила по земле к спасительной реке.
– Чего глядишь, лови! – Воин взял корзину за ручки и оттащил подальше от берега.
– Неправда твоя, дядя, это мое место. – Отрок уже готовился заплакать. Глаза у него огромные, синие, с длинными ресницами, брови ровные и выгоревшие на солнце.
«Красивая бы девица выросла», – подумал воин,надо спросить есть ли у него старшая сестра?
Так они стояли, рассматривая друг друга.
– Ладно, не плачь, я пошутил, давай костер зажигай, у меня тут и котел есть, и соль, и нож. Я рыбу почищу
Мальчишка снова захлопал ресницами: « Я не умею».
– Чему тебя батька учит? – искренне удивился Воин.
– Он купец, – неуверенно пробормотал отрок.
– Ладно, смотри и учись.
Валежник припасен давно, впрочем, на нем мужчина и сидел, пока не пришел юный рыбак.
Огниво воин всегда держал под рукой, поэтому скоро они сидели друг против друга, а между ними весело горел огонь. В медном котле, очень дорогом – это не глиняная плошка, булькало ароматное варево. Пшено и рыба. Мальчишка разбирался в местных травах, а может и в чужих огородах, поэтому сбегал и принес пучок укропа, да еще какой—то травы, и воин одобрительно кивнул новому знакомому.
– Я Северин, а ты?
– Васята.
– А ложка у тебя есть, Васята? – спросил Северин, доставая из-за голенища сапога, невиданную мальчишкой никогда, серебряную ложку на длинной витой ручке.
– Нет, – огорченно ответил тот.
– Запомни отрок, ложка для воина иногда важнее меча.
Похлебка уже сварилась, и Северин оставил котел в сторону, зацепив ручки пучками травы.
На том берегу, за туманом послышался девичий смех, всплески воды.
– Нешто русалки? – с придыханием проговорил отрок, раскрывая глаза так, что казалось больше и невозможно.
– А ты сплавай, проверь! – подзадорил его Северин.
– Вот еще, а ты русалок видел?
– Я когда таким как ты был тоже любил за девками подсматривать, – произнес воин грустно улыбаясь каким-то своим воспоминаниям. И надолго замолчал.
– Красивые, в твоей стороне русалки? – не выдержал
