горбатую». Получалось: «камера смотрит в горбатую спину».
Тяжелые снежные хлопья врезались в лобовое стекло, дворники не справлялись, пришлось сбросить скорость.
Как раненое животное, Лика хотела одного: спрятаться в нору и зализать раны.
Нора находилась в элитном дачном поселке под Люберцами. Досталась она Лике от деда – хирурга, профессора военно-медицинской академии.
Проезжая под шлагбаумом, она механически кивнула двум бравым охранникам, замершим по стойке «смирно» при виде ее машины.
И вот тут внутри у Лики что-то лопнуло, как натянутая до предела струна, и она поняла, что это лопнуло терпение.
Анжелика переключила скорость и понеслась по поселку. Подняв снежный вихрь, резко затормозила у дома, хлопнула дверкой авто, вышла из машины. Снег моментально залепил глаза. Шмыгая носом, Анжелика открыла ворота и загнала «ауди» в гараж.
Из гаража поднялась по бетонной лестнице в дом, где ее ждал четырехлетка-лабрадор по кличке Цезарь.
Лика присела на корточки перед собакой, обняла за шею и пожаловалась на злодеев, окопавшихся на фирме. Нетерпеливо помахивая хвостом, пес вежливо выслушал хозяйку, для порядка лизнул ее в ухо.
День был хуже некуда, и сил у Лики не осталось, и на прогулке она спустила Цезаря с поводка. Он выскочил за ограду, и Лика потеряла бы пса в темноте, если бы от первого снега тот не пришел в неистовство и не тявкал на весь поселок.
А Лика, наконец, дала волю слезам…
…Снег валил без перерыва всю ночь. К утру двор был занесен сугробами, и Лика с неким садистским наслаждением взялась за лопату. Ей даже вспомнилась фраза то ли из Достоевского, то ли из Чернышевского: «Чем хуже, тем лучше».
Может быть, тебе просто пора все изменить, под ровное скольжение лопаты, подумала Лика.
Она очистила подъездную дорогу к гаражу и тропу от крыльца к калитке, и вывела Цезаря за ограду.
В другое время Анжелика обрадовалась бы нежданно-негаданно свалившемуся на нее отпуску.
В другое время… Кажется, то, другое время осталось в другой жизни, за кулисой. А из «туманного далека» отчетливо проступали абрисы увольнения по статье.
Над головой у Лики, распушив хвосты, переговаривались птичьими голосами и перемахивали с дерева на дерево белки. Цезарь наставлял уши и занимал стойку, потом опять принимался азартно скакать и тявкать, поводок резко натягивался и держал Лику в тонусе.
– Добрый день, Ликуша, – окликнул ее скрипучий старушечий голос.
От неожиданности Лика вздрогнула и не сразу увидела странную фигуру в палисаднике соседнего дома.
Между кустами самшита стояла маленькая, сухонькая старушка. С затаенной тоской в уголках глаз она смотрела на дорогу – поджидала внука. Укутанная в плед, старушка была похожа на малую архитектурную форму.
– Здравствуйте, Александра Гавриловна, – севшим от долгого молчания голосом отозвалась Лика.
Гавриловна была одной из немногих старожилов, переживших деда. По правилам хорошего тона следовало остановиться и проявить внимание к соседке, но у Лики не было ни сил, ни желания выслушивать многократно повторенные истории, застрявшие в памяти старушки.
Звонок телефона спас Лику от необходимости изображать заинтересованность. Мимикой и жестом Лика извинилась перед Гавриловной и прошла мимо, доставая из кармана парки мобильную трубку.
Звонил Алексей Шургин, начальник службы безопасности компании.
– Да? – ответила Лика и прочистила горло.
– Анжелика Васильевна? – раздался возле уха тенор Алекса. На ее памяти так официально Шургин не обращался к ней ни разу. – Не отвлекаю?
Алексей был сослуживцем бывшего мужа Анжелики, и в компанию попал благодаря ее протекции. Лика знала о романе Алекса с заместительницей шефа – лакированной, блестящей и противной, как жужелица дамой с такой же блестящей, похожей на сценический псевдоним фамилией Бисерова. Лика относилась к их роману индифферентно. Да и кто сейчас порицает подобные связи? Разве только Гавриловна со товарищи…
– Не отвлекаешь, Алексей, – сухо усмехнулась Лика.
– Лик, ты сможешь завтра подъехать в офис? – Голос Алексея потеплел, в нем проклюнулись непротокольные нотки сочувствия.
Именно эти сочувственные нотки и насторожили Лику.
– Зачем? Меня же до конца месяца отправили в отпуск.
Внутреннее расследование, начатое против Анжелики Кружалиной, привела к отстранению Лики «до выяснения», как значилось в «приказе по армии искусств».
– Да тут некоторые
