доберутся.
Лика побледнела и опустилась на тяжелый, с высокой спинкой стул.
– Родителей?
Сколько Лика помнила своих родителей, они постоянно были в разъездах. Их и сейчас не было в стране. Технологи пищевой промышленности, мама с папой отлаживали хлебопекарное производство в очередной командировке. Собственно, Лику воспитывал дед.
– Это я так, на всякий случай, – смягчился Ахромеев. – Ничего нельзя исключать. Как говорится, предупрежден – значит, спасен. Самовар закипел, – не меняя интонацию, добавил он.
Лика поднялась, открыла шкаф, достала заварочный чайник и всыпала в него заварку.
Конечно, она жила не в питомнике, и слышала о вымогательствах, шантаже, угрозах… и про киднепинг слышала. Но это могло случиться с кем угодно, только не с ней!
– Я думаю, ты преувеличиваешь.
Ахромеев у нее за спиной скептически ухмыльнулся:
– Я преувеличиваю?
Лика залила заварку кипятком и накрыла «бабой на самовар», куклой в стиле прованс.
– Ты, кто ж еще.
Ахромеев, скорее преуменьшал. Он просто не хотел расстраивать Лику.
То, что ему удалось выяснить, не понравилось ему настолько, что он отправился в дом, где жила по-прежнему любимая женщина и все напоминало о потерянном рае.
– Энджи, скажи, ты счастлива? – неожиданно для себя спросил Ахромеев.
Лика замерла с чашкой в руке. Ей точно уши ватой заложило. «Энджи, Энджи…», – разошлось кругами по всему организму, и Лику затопило теплой волной.
Никто ее так больше не звал. Родители и родственники называли ее Ликуней, иногда Ликушей. Подруга Лизавета звала ее без затей, Ликой. Один только Ахромеев придумал ей это странное, англо-саксонское имя, больше похожее на псевдоним. И называл ее так в особые моменты…
Особых моментов было много, но об этом лучше не вспоминать…
Анжелика смотрела на бывшего мужа и не шевелилась.
– Ало, Лик? Ты где? – забеспокоился Ахромеев.
– Здесь я, здесь, – слабым голосом отозвалась она.
– Так что? Ты счастлива?
– А ты?
– Я первый спросил.
– А я первая не стану отвечать.
Они улыбнулись друг другу, и у Лики вдруг поднялось настроение.
Плевать она хотела на заговор вокруг нее. И вообще. Для начала она перестанет страдать – вот, что она сделает. Потом повидается с Лизой, потом уволится со старой работы и найдет новую.
– Я уволюсь, – поделилась планами Лика.
– Думаешь, тебя куда-нибудь возьмут?
Такого поворота Лика не допускала, и мысль показалась ей абсурдной.
– Что ты нагнетаешь! – рассердилась она.
– Поработала бы ты с мое в конторе, поняла бы, что я не нагнетаю. Если за тебя взялись серьезно, то уже завтра, – Ахромеев зачем-то посмотрел на часы с хронометром, – или
