звериные шкуры и надел тогу, окружив себя многоучеными римскими патрициями – знаменитый Кассиодор был первейшим сенатором при варварском короле, а «последний философ античности» – Боэций являлся близким другом германца. Смешно, но Теодерих в переписке с византийским императором по-варварски горделиво именовался «Базилевсом Рима», считая себя полностью равным с владыкой блистательного Константинополя.
Итак, во времена Теодериха в бывшей империи Рима появился первый монастырь. Его основатель, Бенедикт из Нурсии, пошел по стопам святого Антония, точно также раздав свои деньги неимущим и удалившись в горы под Монте-Касино. Существовало одно главнейшее отличие от египетских и византийских обителей: «отец западного монашества», Бенедикт Нурсийский, создал «Правила», в соответствии с которыми монастырь обязан полностью сам обеспечивать себя необходимыми для жизни припасами, то есть любой святой брат обязан трудиться. И неважно, на каком поприще – образованные римляне, входившие в братство Бенедикта, учреждали школы или переписывали книги, бывшие крестьяне обрабатывали землю, владеющие ремеслом строили для обители помещения и церковь… Европейское монашество пыталось не отрываться от мира по пагубному примеру Византии.
Прошло шестьсот пятьдесят лет.
Сейчас монаха ордена святого Бенедикта Нурсийского можно встретить в любом королевстве Европы, «Правила» доработали самые выдающиеся люди, создав новое течение внутри ордена, как, например, аскетическое цистерианское направление Бернара из Клерво, и вдобавок появились монастыри для женщин.
Именно такая обитель, стоявшая почти в центре Мессины, стала в октябре 1189 года штаб-квартирой нескольких авантюристов, каждый из которых преследовал свои особенные цели. Мать-настоятельница, взыскательная и суровая аббатиса Ромуальдина Кальтаниссеттская, после первой недели постоянных хождений всяких подозрительных личностей в принадлежащий монастырю странноприимный дом, только рукой махнула на непрошеных постояльцев. Что с них взять – миряне…
Казакова разбудили, причем весьма непочтительно. После многоумной беседы с Беренгарией о древнеримской литературе он покопался в аптечке, взял один из четырех оставшихся флаконов с антибиотиками, грустно осмотрев поредевшие ряды шприцов-тюбиков, ввел его себе в бедро, а когда принцесса вместе с камеристкой мадам де Борж отправилась в церковь, незаметно уснул, сопровождаемый весьма неприятными мыслями. Его начинало познабливать, а рука покраснела. Значит, воспаление все-таки имеет место быть, а чего вы, собственно, хотите? Неизвестно, в какой грязи валялись арбалетные стрелы и вдобавок неясно, сумел ли Гунтер как следует почистить рану. Цифрана, кстати, надолго не хватит, что хуже всего…
– Сударь! Черт вас задери, какие нормальные люди дрыхнут в полдень? А ну поднимайтесь!
Тычок в спину, причем чувствительный. На такое хамство следует отвечать
