style="font-size:15px;"> При этих словах раскат повторился с новой силой, парень совсем опустил голову.
– А вы с ней…ну, – его конфуз отливался на лице яркой малиновой краской, -…тоже?
– Не переживай, парень, – Вальдман похлопал юного ловеласа по плечу, – у всех подобное случается. Любовь – ладно, главное – заразу не подхватить. Брось ты печалиться, лучше скажите, ребята, есть выпить у кого?
Внезапно оказалось, что салаги пришли не с пустыми руками: из их карманов, как из засады, показались склянки, пузырьки и бутылки. Заботливые матушки со всех провинций среди всех перемен сохранили старую добрую традицию: слать своим отпрыскам по гарнизонам чудесную ячменную водку.
Ей они могли делиться с товарищами или согреваться холодными ночами, перечитывая в письмах предупреждения о каком-нибудь дяде Шульце, который напился и замёрз в сугробе, написанные знакомым аккуратным тёплым почерком.
Вечер близился к концу, чинный рубиновый закат освещал довольные разгорячённые лица, поющие солдатские песенки, от которых вяли уши, а с холмов поднимался озорной ветерок. Он нёс собой интересную, очень интересную ночь.
Орки орали в сторону Каценберга разные пакости с тех пор, как бедное солнышко спряталось за горизонтом, чтобы не видеть это зрелище. Они надеялись спровоцировать заносчивых людишек на драку, но, поскольку ни один умалишённый так и не выстрелил, а те господа, что считались ветеранами, ещё и орали им что-то в ответ, зеленокожие быстро утомились и нехотя разошлись по своим делам.
Потом всю ночь ущелье пылало красным пламенем походных костров. Небо мерцало оранжевым облачным куполом, словно под ним горела в адском пламени небольшая страна. Каждый час зарево усиливалось, и кто-то уже даже начал беспокоиться о скором начале штурме.
Один гений среди костров даже предложил упреждающий удар, однако его, вместе с идеей, заперли паниковать в сортире до утра.
Но, не смотря на суматоху, драки, крики, предсмертные вопли, постоянный рёв и ругательства, раздававшийся снизу, из ущелья, обстановка, в основном, оставалась достаточно спокойной. Звуки были нецеленаправленными, хаотичными, и многие солдаты спали крепким сном, костры не гасили, чего уж там.
Ночь выдалась холодной, водка закончилась, припозднившиеся солдаты обсуждали завтрашний день, в основном, погоду. Им казалось, что во всём были свои плюсы: например, когда жарко, камни сухие, и на них драться намного легче, ведь ноги не скользят и строй держится ровно.
К тому же траектория снарядов и пуль не отклоняется из-за капель, но через пол часа пот начинает сильно застить глаза, а лёгкие сдавливают сердце. Дождь же обеспечивает защиту от проблем с огнём. На то, чтобы бегать по крепости с вёдрами, умоляя организовать цепь, не хватало людей, и, тем самым, пришлось бы выдёргивая людей с позиций, а это недопустимо.
Все эти беседы, с оживлённым маханием рук, нервным хохотом и выпученными глазами заглушали в бойцах накопившийся за день неотступный животный страх. Он уже давно свил себе прочное гнездо прямо у них под сердцем и теперь голодно взирал
