дело не только в тонкостях социологических методов. Позволяющих при желании установить, например, прямую причинно-следственную связь между длиной носа (формой ушей) человека и его политическими взглядами. Скажем, избиратели с носом длиннее 6 см голосуют преимущественно за либералов, а более коротконосые – за «Единую Россию». Тоже вполне себе был бы научный результат.
Дело еще и в том, что в ответах на вопросы социологов респонденты часто не говорят правды. Во всяком случае, всей правды.
Поскольку они боятся этой правды сами. Ведь одно из качественных психологических определений гласит: правда – это устраивающая версия. Грубо говоря, если меня устраивает версия, что я хорошо пою (на самом деле нет), то я поверю в нее сам и постараюсь заставить поверить других. И если социологический интервьюер меня спросит, я, конечно, скажу, что пою хорошо. Поди проверь!
А если опросить людей, совершали ли они в жизни мелкие кражи в магазинах, многие постарались бы стереть воспоминания об этих дурацких эпизодах через неправдивый ответ. Не так ли?
Принципу «правда – устраивающая версия», круто искажающему социологическую оптику, подвержено все человечество. По крайней мере изрядная его часть. Но есть еще и отдельная болезнь авторитарной системы, которая существует у нас в России.
В такой системе интервьюер воспринимается многими как полицейский агент власти. Желающий понять не твои подлинные мысли, а степень твоей мыслелояльности этой власти.
Вот ляпнешь, допустим, ты, что не любишь Путина, а завтра вызовут тебя в местное ФСБ. И ты 30 000 раз пожалеешь, что ляпнул. Так чего рисковать, раскрывая свои никому в общем-то не нужные мысли? В этой ситуации респондент зачастую отвечает не то, что полагает истинным, а то, что, в его понимании, власть хочет от него слышать. Вы хотите убедиться, что я люблю Путина? Да, люблю, люблю, ради бога. Только отгребитесь.
И этот феномен усугубляет искажение опросной картины.
Так что не все так уж ясно с реальным социальным оптимизмом и счастьем нашим с вами, возлюбленные россияне.
Здесь, конечно, мой критик может усмехнуться и сказать: ну ты загнул, старик! Ведь наш народ действительно счастлив. Независимо от опросов. Счастлив не просто количественно, а качественно. Доказательства? Да вот хоть история с только что случившейся поездкой Владимира Путина в Хакасию, к местам страшных пожаров. На вопрос, как они поживают, погорельцы – непосредственные жертвы пожаров, лишившиеся всего небогатого добра, – громко и последовательно кричали: хо-ро-шо! И щедро благодарили власть, которая не смогла смертоносные пожары предотвратить.
«Кажется, трудно отрадней картину нарисовать, генерал?» ©. (Генерал – это не я, если что).
И критик мой будет абсолютно прав.
Счастье – вещь глубоко субъективная. Цельная и целостная. Она не разлагается на отдельные компоненты и детали. Не зависит от цен на нефть и курсов валют.
Счастье – как легендарный Винни-Пухов мед: это такой странный предмет – или он есть,
