Отчим поневоле. Николай Максимович Бажов-Абрамов

      Звонок Виктора его сейчас нисколько не насторожило.

      «Мама потребовала, он и позвонил»,– подумал он.

      Да, и что было ему настораживаться. Обычный звонок, все знакомые так в таких случаях поступают: переживают, бегают, оглашая всех и вся, что в семье беда. Поэтому сейчас, Аркадию лучше порадоваться, не один он переживает болезнью Вали, думают о ней и эти, так называемые дальние ее родственники.

      «Надо бы,– подумал он,– помочь ему, этому Виктору, найти у себя по чище работу. А то, что он в своем бетономешалке. Ходит грязный. Мужик он, не женатый. Лучше будет, если я подберу ему другую работу. Вот, после Вали и решу. Помогу. Кирилл Петрович, мне помог, а почему мне его не помочь».

      Решив так, подошел к столу, залпом допил из стакана водку. Пожевал, найдя на столе конфетку. Вновь закурил, тупо уставившись у распахнутого окна, на мигающие на небе звезды. Было чуть прохладно. Аркадий настороженно глянул, прикрыто ли плотно дверь комнаты, где спала его дочь. Удостоверившись, остался стоять в том же положении, упираясь животом к подоконнику. Удивительно, спать ему сейчас нисколечко не хочется. Или это выпитая водка действовала на него, или еще что-то – вина перед Валей, что не прислушался с самого начала зова сердца – с Валентиной беда, надо её спасать. А он, за место этого просто самоустранился. Кто же в этом виноват? Он, или все же, сама она? Замкнулась вдруг ни с того ни с чего. Видите ли, ее раздуло. Могла ведь, если хотела, проработать над собою. В городе, за последние годы, сколько залов спортивных открылись – не счесть. Худей на здоровье, а она за место того бороться, заперлась в доме, как какая преступница. На слова замечание, только рычала.

      «Не трогай!».

      А он, за эти годы, так ни разу, как следует, с нею не поговорил, как они живут. Конечно, у него работа, требовала каждодневной концентрации. То того достать, то арматуры нет, то бетона, да и эта жажда наживы, не давала ему спокойно первые годы, нормально спать. Вначале боялся, отнимут собственность, потом, после нелепой смерти Кирилла Петровича, заставило его судьба, уйти одиночное плавание – то того надо было срочно задобрить, то, другого – и везде самому. Валентина, она вначале помогала, но, как родила дочь – все, будто ее подменили. Оболочка осталась, а все в остальном, она стала другая, не знакомая ему. Жена, не жена, черт знает! Кого она превратилась. Понятно, трудные роды – это всегда бывает с женщинами, истерики, но жить другие не прекращали, боролись, а она… знала одно. Валятся на диване с утра до вечера, и, глушить вино. Однажды, после долгой перепалки, он даже сказал ей.