обеденной перемене класс опустел. Только дремал за партой Павлик Резинкин. Миша тоже хотел бы задремать, но до уникальной способности Резинкина спать в любое время дня ему было далеко. В голове крутились мрачные мысли. За окном вяло кружились снежинки.
Вдруг снежинки пропали. Их заслонил серый свитер.
– Пошли! Самое время, – скомандовал обладатель свитера.
– Куда? – опешил Миша.
– Смирнов, сделай что-нибудь со своим лицом, а то так и напрашивается на кулак, – вспыхнул Генка и вновь противно передразнил: – «Куда?» За ответами!
– Не пойду.
– А телефон? Не нужен уже? – ухмыльнулся Генка.
– Только не так, – ответил Миша и огляделся по сторонам. Не ударит же его Генка прямо в классе? Он мог, конечно. А на помощь Резинкина рассчитывать нечего.
– Вот слабак, – выплюнул Генка. – Сам достану. На стрёме постоишь.
Миша нехотя поплёлся за ним. Задача легче некуда. Стоять и прикрывать Генку, пока тот шарит в учительской сумке. Вроде как и не совсем подлость. Так, полуподлость. Но от этого почему-то было не легче. Но Миша упорно делал вид, что не замечает Генкиной возни. Просто стоит. В окно смотрит.
Небо загустело, налилось тяжестью. Ветер ударил в стекло. Яростно и зло.
«Это всё ради весны», – напомнил себе Миша.
– На фига Марфа столько всякого барахла с собой носит, – выругался Генка. – А ты, придурок, чего приклеился? У двери встань!
– Я…
Но не успел Миша ответить, как у кабинета застучали каблуки.
– Нашёл! – в эту же минуту победно крикнул Генка.
– Ма-а-а-арф-а… – прошептал Миша, у которого вместо языка во рту оказался кусок тугой резины.
В класс, будто корабль на полном ходу, влетела женщина. Статная, как военный галеон. Стремительная, как лёгкий клипер. Молочно-белая блуза с рукавами, объёмов которых с лихвой хватило бы на небольшой парус. Рыжее облако кудрей, стянутых в первоклассное «воронье гнездо» на макушке. Марфа Петровна. Математичка.
Марфа остановилась около Резинкина и похлопала того по плечу.
– Павлик, подъём!
Генка охнул, сунул Мише в руку какую-то бумажку и отскочил к своей парте со скоростью, несовместимой с возможностями человеческого тела.
– Смирнов, это как понимать?
Запахло порохом.
– Марфа Петровна, я… – Миша сжал листок с ответами и покраснел.
Пришлось во всём признаться. И про телефон тоже. Тогда и его, и Генку, понятное дело, вызвали к директрисе. Забрать у одноклассника телефон – это кража. Уголовное преступление. С Генки сразу слетела вся спесь. Он божился, клятвенно обещал, ныл, канючил, заверял, убеждал, оправдывался и отнекивался, что телефон не брал. А про контрольную он вообще ничего не знает. Да пусть хоть у Резинкина спросят! Павлик тоже там был.
Резинкин, естественно, ничего не видел. Кроме того, как Миша стоял перед Марфой весь красный. С ответами
