отпереться рыжий, но был жестоко ущемлен в своих рабских правах:
– Этим гораздо удобнее заниматься за столом! – отрезала мама Полины, так свирепо указав в нужном направлении, что пришлось подчиниться.
«Да-да, живо иди сюда, а то вдруг она снова попытается отравить нас своей готовкой!» – нервно потребовал Тед за спиной грозной хозяйки, которая тут же так стремительно развернулась, словно не просто умела читать по губам, а делала это третьим глазом на затылке.
Космолетчики уселись за стол и принялись нервно осматриваться. Гостиная была небольшая и обставлена просто: универсальный терминал, встроенный шкаф, комод, застеленный кружевной салфеткой, по которой расставлены пылесборники в форме сувениров с разных планет – раньше их коллекцию пополнял муж Валентины Сергеевны, а теперь дочь. На противоположной стене плотно, почти встык висели почетные и похвальные грамоты: всевозможные «Лучший педагог года», «За выдающиеся достижения», «За общественную деятельность» и «Третье место в конкурсе рисунков среди воспитанников старшей ясельной группы» (последняя, видимо, Полинина), из-за чего команда чувствовала себя словно в историческом музее, где не то что есть – даже разговаривать неловко. На буфете с прозрачными створками, набитом все теми же безделушками и немного посудой, лежали два одинаковых чучела черных котов. Не успел Вениамин вслух восхититься искусством таксидермиста, как левое моргнуло.
– Какие у вас милые котики! – пробормотал доктор, решив, что это самая безобидная и беспроигрышная тема.
– Да, – веско уронила Валентина Сергеевна, переглянулась с котами и многозначительно добавила: – А главное, безошибочно разбираются в людях!
Котики смотрели на чужаков, как снайперы из группы поддержки. Судя по изодранной в лохмы когтеточке, они тоже вовсю готовились к приему гостей.
– А чего они трусливые такие? – наивно поинтересовался Тед, забыв об обете немоты. – Наша кошатина уже давно бы под ногами орала или по столу скакала!
– Они не трусливые, – ледяным голосом возразила хозяйка. – Они воспитанные.
Полина торопливо сунула парню стакан с компотиком. Теодор схватился за него, словно за спасательный круг, глотнул и почувствовал, как в горло слизняком скользнула разваренная ягода крыжовника. Парень вытаращил глаза, но понял, что, если закашляется, – ему точно конец.
В рассадке гостей оказался тонкий расчет: Станиславу, как главному тирану и эксплуататору бедной девочки, выделили место напротив хозяйки, а Полине справа, и ее тарелка мигом оказалась наполненной до краев и с двадцатисантиметровой горкой.
– Кушай, доченька, кушай, а то что-то ты похудела, – заметила мама, взглядом и тоном ясно давая Станиславу понять: она знает, чья это вина!
– Я бы сказал – постройнела, – попытался пошутить капитан.
– То есть вы считаете, что раньше она была недостаточно стройной? –
