и так страшилища рядом с тобой, – без ложной лести проворчал он, наморщив лоб. – Ну давай посмотрим.
Страшный доисторический платяной шкаф в углу мастерской давно просился в топку, но я знала, что в нём скрывается самое большое сокровище, которым обладал друг. За громоздкими дверями обнаружились металлические, которые не взломало бы и прямое попадание артиллерийского снаряда. Никита бегло ввёл шифр (я демонстративно отвернулась), электронный замок сообщил об открытии коротким мелодичным сигналом.
– Давай-ка посмотрим, – он взялся за подбородок, разглядывая содержимое сейфа, а я зачарованно уставилась на дорогие редкие ткани. – Голубое под глаза? – посмотрел на меня. – Нет, не то. Может, персиковый?
– Я должна блистать и сверкать.
– Ну тогда только один вариант, – друг засунул руку в глубь и вытащил на свет невероятное творение дорогого ателье для «белых».
Я аж задохнулась от восторга – гладкая ткань сверкала и переливалась словно жидкое расплавленное золото.
– Ну как? – Никита остался доволен произведённым эффектом.
– Беру! – я протянула руки.
– Четыре тысячи.
Сумма равнялась четырём моим зарплатам. Баснословно дорого. Но я была готова пойти на что угодно ради достижения цели.
– Половину сейчас, остальное частями за четыре месяца, – с ходу предложила я, умалчивая о том, что уже через месяц останусь без большой зарплаты. На самом деле в глубине души я всё ещё верила, что у меня всё получится.
– Грабишь меня средь бела дня, – вздохнул он. – Пользуешься тем, что я тебя люблю как сестру.
– Ты же знаешь, что я всё заплачу. Не в первый же раз.
Никита вздохнул.
– Раздевайся.
Я быстро скинула костюм. Он с сомнением посмотрел на моё нижнее бельё.
– Тут нужны тонкие трусы и бюстгальтер без бретелек, потому что ткань очень тонкая, а плечи будут открытыми. Меряй пока.
Я с трепетом приняла почти невесомое платье и принялась очень осторожно облачаться в него, боясь, что могу ненароком порвать ткань.
– Смелее! – скомандовал Никита, роясь в ящике с женским бельём. – Это усиленный паучий шёлк, ты его и ножом не разрежешь при всём желании. Не мнётся и не горит.
Длинное зауженное платье так красиво облегало фигуру, что я зачарованно уставилась на отражение. Тело словно облили искрящейся золотой краской, выгодно подчёркивающей грудь и бёдра.
– Вот! – друг выпрямился и показал бельё. – Это ещё триста.
– Согласна.
– И тут никак без хорошей обуви.
Золотые лодочки на высоком каблуке как нельзя лучше завершили ансамбль. Я надела их и прошлась по мастерской.
– Он будет сражён наповал, – Никита казался довольным своей работой. – Кстати, а кто он? Способен ли работяга оценить такую жертву?
Мы снова встретились взглядами. Когда до друга дошло, он побледнел.
– Да
