и ползунки, поменяла клеёнку в кроватке. Малышка плачет, видно, голодная, как и я. Продукты в холодильнике, а он стоит в коридоре, рядом с открытой дверью в детскую, откуда разит вонью и доносится звериный храп няньки. Я закрыла туда дверь и достала из холодильника детскую смесь и творожок. Надо согреть детское питание под струёй горячей воды, а мойка полна грязной посуды. Я вымыла её. Накормила ребёнка, а себе поджарила яичницу с колбасой.
Теперь гулять. Обрядила малышку в одёжки и завернула в одеялко для улицы и уложила в коляску. На лифте спустились на площадку первого этажа. До двери подъезда пять ступенек вниз. Как спустить по ним тяжёлую коляску с ребёнком, рискуя её перевернуть?
Удалось! Мы на крыльце, а сил почти уже нет. Последнее препятствие – ещё три ступеньки. Справилась!
Гуляем во дворе. Весна, небо, солнце, шумят дети, сестрёнка спит. Я решила дожидаться прихода родителей на улице. Пусть выгонят из моей новой комнаты пьяную няньку.
Зачем русалочке купальник
Тёплая августовская ночь на берегу Рижского залива в Булдури. Под исполинскими корабельными соснами в уютных деревянных двухэтажных коттеджах безмятежно спят и дети, и вожатые пионерского лагеря от радиозавода. В палате девочек старшего отряда одна Нина не спит, а притворяется. Ей недавно исполнилось шестнадцать лет, она перешла в десятый класс и в лагере проводила свои последние школьные каникулы.
Нина лежала с закрытыми глазами и прислушивалась.
Слышно, как дышит во сне девочка на соседней кровати, где-то вдали переругиваются собаки.
Всё, пора!
Она вскочила, оделась, взяла полотенце, осторожно спустилась вниз по деревянной винтовой лестнице, тревожно скрипнувшей, и вышла на крыльцо. Темнота ночи угрожающе надвинулась на неё, но Нина решительно направилась к морю, напевая про себя для храбрости куплеты из песни Дунаевского: «Капитан, капитан, улыбнитесь! Ведь улыбка – это флаг корабля!»
Она к этому моменту тщательно готовилась: прикармливала сторожевых лагерных псов, ждала подходящей погоды. А главное, чтобы педагог отряда, её дядя Гарри, уехал на весь день домой в Ригу.
Нина худенькая и невысокая, весит всего сорок четыре килограмма. Она ещё не развилась в девушку и угловатостью скорее напоминала мальчика-подростка. Всё у Нины было остренькое: и коленки, и локотки, и ушки, и носик с подбородочком. Она походила на белочку: волосы собирала в хвостики, и они торчали в разные стороны, возвышаясь на голове, как ушки, а когда задумывалась, смешно морщила носик. На маленьком личике с полупрозрачной тонкой кожей её серо-зелёные глаза казались огромными и глядели на мир не по-детски внимательно и серьёзно.
Раньше каждое лето Нина всегда проводила на даче под Москвой у бабушки с дедушкой на станции Детская.
Как Нина любила бегать к поезду встречать папу с работы!
Если подняться на пригорок, то далеко впереди
