звенел обидой, и совесть кольнула под ребра. Я не вспоминал о Соф, пока мое счастье не разлетелось в щепки.
– Софи-и-и, – передразнил ненавистной ей формой имени, на что Штерн поморщилась. Понял, зря. – Соф! – исправился. – Ты не рада меня видеть?! – Из-за опьянения я плохо контролировал громкость голоса. Заткнуться бы. Но я лишь сбавил тон: – Зв-звон-н-нила мне, звала приехать.
– Стивен… Проспись.
Она хотела закрыть дверь, но я подставил ногу.
– Никуда не пойду! Я к тебе приехал!
– Зачем? – Она вздернула слегка курносый нос, а руки скрестила на груди. И вдруг в карих глазах блеснула печаль, контрастируя с прямым вопросом и желанием оставаться невозмутимой. – Для чего приехал?
– Впусти меня.
Я понятия не имел для чего. Но я уже здесь. Поэтому отодвинул Штерн и оказался в номере. Окутанный ароматом изысканных духов и… звенящей пустоты. Соф жила одна. И почему это меня порадовало? Я огляделся. Сумерки опустились на город, и гостиную освещал тусклый торшер: антикварная мебель, картины на светлых стенах. Ночь в отеле наверняка стоит целое состояние. Откуда у модели деньги? Я сделал глоток виски. Любопытно. За панорамным окном никогда не спал Нью-Йорк. Я протопал к балкону, едва не споткнувшись о ковер. Мне нужен воздух, чтобы прояснить мысли и понять, какого хрена я тут забыл.
– Красиво живешь, Соф.
– Уверена, и ты не жалуешься.
Ха. Я посреди руин. И похоже, собираюсь растоптать даже их.
Опираясь о перила балкона, я подставил лицо ветру. Софи дотронулась до моих скул. Ее мягкие руки, острые ногти… Я пытался сфокусировать взгляд. Ее карие глаза, призывно открытые губы… Я услышал что-то… Щелчок. Отдаленно напомнило фотовспышку. Я качнул головой, и мир закружился. Босоногая Соф встала на цыпочки. Ее не беспокоил запах выпивки и мое безразличие. Влюбленная, глупая Соф…
– Твою мать! – Горячая рвота подкатила к горлу, и я ринулся прочь с балкона, надеясь быстро попасть в ванную.
Где дверь?! В темноте я ориентировался плохо. А после двух бутылок виски – ориентировался дерьмово. Ударялся о мебель, сшибал предметы. Обои двигались, как чертов тетрис. Я зажимал ладонью рот. Кислый привкус добрался до языка. Перед глазами звезды. Меня держат ноги? Чудо! Вспомнил о конечностях, и они подкосились. Вовремя дернул ручку и упал на колени перед унитазом, извергая содержимое желудка. Ничего не ел, и желчь лилась из меня, скручивая внутренности в узлы. Как. Мне. Херово. Я вытер рот. Надеюсь, мне грозит алкогольная кома.
– Возьми, – мягкий голос сквозь туман.
Я не отрубился? Жаль.
Когда повернул голову, словил очередные вертолеты.
В проеме силуэт. Ари? Она протягивала мне стакан. Ари… Я конченый мудак. Прости, Ари. Я думал, что уехал черт знает куда, я поверил: ты предала меня. Но ты не могла, да? Не могла, Ари…
– Стиви, выпей воды.
«Стиви». Французский акцент. И восточные нотки дорогих духов.
