ие такое, будто крылья за спиной распускаются, а в голове скрипучий голос врача: – Яна Владимировна, мы бессильны… К сожалению, в вашем случае диагноз неутешительный – бесплодие и… вы должны понимать… конечно… мы будем продолжать и дальше, пытаться…
Что там еще говорит профессор, я не слышала больше. Поднялась молча и направилась к дверям. Хотелось на улицу, хотелось дышать, чтобы воздух заполнил легкие, шла не глядя и слезы застилали взор…
– Яна! – грозный окрик и меня разворачивают на сто восемьдесят градусов, и я запрокидываю голову, чтобы смотреть в красивое жесткое лицо собственного мужа.
Безупречный. Идеальный. С высеченными из мрамора чертами. С ровным носом и острой линией скул.
Его глаза, словно грозовые тучи, сейчас темные, яркие, брови хмуры, а на губах нет такой знакомой саркастичной ухмылки…
– Я не могу так больше! Не могу! – кричу и слезы градом текут из глаз. – Зачем я тебе, Миша?! Зачем. Тебе. Я?! Я же даже детей не в состоянии родить…
Меня колотит. Знобит. Больно…
Боже, как же больно. Прикладываю ладонь к сердцу и тру, чтобы хоть как-то унять эту рану, которая кровоточит, которая делает меня ущербной на фоне такого успешного и богатого мужчины-мечты.
Михаил Дмитриевич Воронов. Один из богатейших бизнесменов страны. Он только берет разгон и сейчас на взлете, а я…
Я его балласт… Как говорит моя свекровь… Не ровня я ему… Не пойми что… Перекати-поле…
– Яна, прекрати истерику, не плачь, – обнимает меня, прижимает к своей широкой груди, а я комкаю его сорочку, она сразу же промокает, и выдыхаю облачко пара.
Снежинки плавно падают с небес огромными хлопьями, а мы стоим под открытым небом, я в строгом платье до колен, а он в костюме…
Выбежал за мной как был.
Поднимаю голову и заглядываю в родные глаза, которые сейчас стали почти черными, непроглядными подобно самой темной ночи.
– Не смогу я родить, Миша, не смогу… Зачем тебе такая?
Вырывается всхлипом.
– Не родишь, так усыновим. Пойдем в клинику, заберем твое пальто, простудишься, – отвечает мягко. Со мной этот сильный жесткий мужчина всегда был необыкновенно мягким.
А я… Я полюбила его с первого взгляда. Не надеясь, не думая, что простая неприметная девушка может заинтересовать знойного, брутального красавца.
– Я не вернусь в эту проклятую клинику! И к врачам больше не пойду! – выговариваю и вытираю мокрые щеки, которые уже покусывает мороз.
– Не хочешь. Не пойдем, – отвечает непоколебимо и смотрит на меня так, что сердце в груди биться перестает.
Невыносимо красивый. С чувственной линией по-мужски пухлых губ, с тяжелой челюстью и темными смоляными волосами.
Берет мою ладошку и накрывает ею свою щеку, колет щетиной подушечки моих пальчиков, а я прикрываю веки, прикусываю опухшую от слез губу, когда слышу:
– Ты моя, Яна, и я люблю тебя. Несмотря ни на что. Как увидел – полюбил. И пусть мир рухнет или перевернется, мне все равно, я всегда буду любить тебя…
Заглядываю в его глаза и сердце в груди пропускает удары.
Такой надежный. Родной. Мой первый и единственный…
Обнимаю его за мощную шею, приникаю всем своим существом и дрожу, а он за волосы меня тянет, заставляет чуть приподняться на цыпочках и откинуть голову, чтобы уже в следующую секунду смять мои губы в остро-сладком поцелуе с примесью моих слез и отчаяния, со вкусом моих порушенных надежд и веры…
Горький поцелуй. Страстный. Его руки сжимают сильнее. С ним каждый раз как первый. Болезненно-пьянящий, крышесносный.
С трудом отпускает мои губы и уже в следующую секунду пиджак, несущий его аромат, падает на мои плечи, а я смотрю на темные волосы, припорошенные снежинками, на длинные ресницы мужа, которые блестят от снега, и сердце переполняет любовь.
– Посиди в машине, я принесу вещи, – проговаривает ровно и уже в следующую секунду распахивает дверь дорогой иномарки, пропускает меня в теплый салон, сам уходит, а я смотрю на его широкую спину. На шаги, которые чеканит, и на то, как на него оборачиваются две молоденькие медсестрички, какие взгляды мечут, а он не замечает…
Никого не замечает из вереницы светских львиц и первых красоток, которые кружат вокруг моего успешного и знаменитого мужа.
Единственный сын генерала, он и сам похож на военного…
Прикусываю палец и опять плачу, зарываюсь носом в пиджак, который пахнет клевером, горькой полынью и терпким острым мускусом с нотками хвои. Мужской аромат. Резкий. Как и мой муж.
Его запах
