Герман во Дворце культуры московского завода «Серп и молот», на протяжении которого я не уставал поражаться, насколько простым и по-человечески тёплым было её выступление. В нём был и юмор, и лёгкость, и увлекательность. Это была работа профессионального артиста со зрителем. Всё, что говорила и пела Анна, шло из глубины её души, поэтому время пролетало незаметно. Никто не ждал от неё шоу, представления. Она умела воздействовать на зрителей другими способами – сердечными.
После концерта я поинтересовался у Анны, почему она не включает в программу нашу песню «Сумерки», которая в тот момент уже вышла на пластинке и звучала на радио. Она улыбнулась и произнесла слова, заставившие мое сердце биться сильнее: «О-о-о… Это ж моя жемчужинка… Да и нет у меня пианиста, который бы сыграл так, как это сделали вы на записи в студии…».
Да, я имел счастье творческого сотрудничества с Анной – счастья огромного, но очень короткого. С Аней меня познакомила Анна Николаевна Качалина, которую я и многие композиторы называли «добрым ангелом на пластинках». Это она показала мои песни Анне Герман, которой особенно понравилась песня «Сумерки». Я как сейчас помню эту запись. Аня попросила, чтобы мы записывали «живьём», она не любила делать наложение голоса на готовую фонограмму. И вот мы в студии: я за роялем, бас-гитарист Игорь Кантюков и барабанщик Александр Симоновский. Аня стоит слева от рояля, мы начинаем играть, я испытываю большое волнение: «Только бы не сбиться, не помешать Анне…». Записали довольно быстро, с нескольких дублей.
В студии московского телевидения, фото из архива Анны Качалиной
После записи я предложил Анне и Анне Николаевне подвезти их, а по дороге у моей машины отказали тормоза… Я как-то справился с ситуацией, но Анне ничего не сказал – не хотелось её тревожить.
Позже она записала ещё одну мою песню – «Кажется» на стихи Льва Ошанина, но на записи я не присутствовал… Увы, эта песня вошла в пластинку «Последняя встреча», когда Ани уже не было с нами…
Надо так мало слов простых,
Я тишину не тороплю.
Может, сорвётся с губ твоих
Слово «люблю», слово «люблю»…
Евгений Птичкин в студии «Мелодия» на записи песен Анны Герман, апрель 1980 года
Покроется небо пылинками звёзд,
И выгнутся ветки упруго,
Тебя я услышу за тысячи вёрст…
Мы эхо, мы эхо, мы долгое эхо друг друга…
Когда мой супруг Евгений Николаевич Птичкин работал над музыкой к фильму «Судьба», он вместе с режиссёром Евгением Семёновичем Матвеевым пришёл к выводу, что главную песню в этом фильме должна исполнять только Анна Герман. Только этот кристально чистый, божественный, ангельский голос нужен был для звучания в фильме.
Клавир песни «Эхо любви» был отправлен в Польшу, и вскоре пришёл ответ от Анны Герман, которая согласилась записать эту песню, когда будет в Москве на
