индюк с раздутым ЧСВ. Мы не могли друг другу понравиться.
Ещё раз глубоко затянувшись, Иван улыбнулся с таким видом, будто вспомнил что-то приятное.
– Чосонцы вечно держат харю кирпичом, словно в брюки кучу наложили, и сосредоточенно держат осанку, чтобы через штанины не вываливалось. А тёлки у них скорее пальцы в мясорубку засунут, чем будут стонать или дадут удовольствию проявиться на лице, – поделился Иван своими наблюдениями.
– Что за вечеринка? – напомнил Олег.
– Да я вспоминаю, вспоминаю, – кивнул заключённый. – Там чья-то днюха была. Кажется, этой… Да, этой, из якудза. Хироюки Датсун вроде.
Олег чуть качнул головой в отрицательном жесте. Всё верно, Датсун к якудза отношения не имеют, наоборот, враги лютые. Значит, всё же шарит господин СБшный офицер. – Или не её. Я с утра приглашение в штанах нашёл. Не иначе Миша, чёрт занудный, подсунул. Вот кто вписывался в представления чосонцев о правильном мужчине. Бетонная стена и та выразительнее его физиономии, – Иван погасил вторую сигарету. – Принеси пива. Горло промочить.
Олег вздохнул.
– Могу предложить квас.
Иван поморщился:
– Квас для сосунков с маленьким писюном. Сами травитесь своим nationalgetränk. Я с академии чешского пива не пил. Ну, принеси, чего тебе, сложно что ли?
Куликов вздохнул и обернулся на зеркало. Услышал ответ и вновь повернулся к Ивану.
– Сейчас принесут.
– Gut gemacht! – оскалился заключённый. – Чосонское пиво – это обезьянья моча. Русское, правда, тоже. У них там нормально выпить можно только в ресторане с европейской кухней. Вот именно в хорошем немецком ресторане мы с этим Сяо и встретились. Вежливо облили друг друга помоями, он меня до колена, я его притопил по макушку, но это нормально. Они всех европейцев немытыми гориллами называют, ну, и мы в долгу не остаёмся. На этом всё. Я подцепил какую-то нимфу и выруливал наружу в поисках ночного клуба. Он… Не знаю, может, хотел засвидетельствовать свой поцелуй в зад этой Хироюки. Короче, по делам он был. Просто случайная встреча.
Иван задумался. Потянулся к пачке и вытащил ещё одну сигарету. Закурил.
– Потом я с ними долго не пересекался. Получается… Да, полгода, или почти год. А, нет, полгода. Отец меня начал в дела втягивать. Я, ясен пень, всеми конечностями сопротивлялся. Так, с поставщиками немного общался да с логистикой разбирался, когда затыки случались. Но по большей части ставил подвиги на ниве выпитого алкоголя и заваленных в постель девиц. Уж там я развернулся по полной программе.
Открылась дверь. Молодой мужчина, также безопасник, но из молодых сотрудников, принёс ящик баночного пива. Олег на ящик посмотрел со смесью недоумения и скепсиса, Иван с предвкушением.
– О! Оперативность! Выпишите парню премию, оформите, как склонение враждебно настроенного информатора к сотрудничеству. Или ещё чего-нибудь заверните, как вы умеете! – похвалил заключённый.
И тут же выловил из ящика одну банку, открыл. Отпил, с удовольствием зажмурился.
– Оно! Вот теперь жить можно, –
