не боится, – сказала бы её бабушка, увидев внучку в таком виде. А бабушка её очень любила и хотела, чтобы внучка была счастлива. А счастье она понимала по своему, как простые люди понимают: замужество, дети, спокойная семейная жизнь, налаженный быт, неизменный уют.
Всего этого у Вики не было, но очень хотелось. И думала она об этом, и мечтала, как и все. И в то же время счастье своё она видела прежде всего в развитии и самосовершенствовании, как ни высокопарно бы это звучало, а семья. Она надеялась, что всё впереди. Хотя в надежде есть оттенок сомнения. Она верила, что всё будет. Всё впереди. Самое лучшее. Никак не иначе.
Вика хотела устроить личную жизнь, и даже очень хотела. И прилагала для этого немало усилий. Или ей только казалось, что это именно так. В юности она легко и часто влюблялась, но объекты её пламенной страсти или не знали о её чувствах совсем, или оказывались далеки от неё настолько, что и добраться до них просто физически и материально было или сложно, а то и невозможно совсем. Многие из них жили далеко за границей и единственное, что их сближало, так это наличие скоростного интернета и вполне приличное знание иностранного языка.
Вика бегала словно по кругу, как пони в мультфильме, что с детства любила. Она и себя часто в шутку если и не пони, то лошадкой называла. Такой хорошей, работящей лошадкой, что вынести много могла. Но бегала эта пони по своему привычному кругу, а ей хотелось большего. Хотелось сойти с привычного и надоевшего маршрута и перейти на другой, незнакомый, но такой манящий новый круг, сменить окружение, выйти на новый, неизвестный для этой молодой лошадки уровень.
Вика понимала всё и о своём простом происхождении, о своей небогатой семье, из которой остались только они с мамой. Бабушки, дедушки, папа давно ушли, оставив только воспоминания о том, что такое настоящая семья. Было и хорошее, случалось и плохое, но желание иметь крепкую дружную семью было с Викой всегда, с раннего детства. Так воспитали её. А с мамой они хоть и во всем поддерживали друг друга, но не считали себя полноценной семьёй.
Вике хотелось большего. А именно любви, заботы того самого, единственного мужчины, которого она мечтала встретить раз и навсегда. Да, несмотря ни на какие разочарования, она оставалась той же идеалисткой, какой была в ранней юности. А женихов, поклонников и воздыхателей имелось у неё достаточно, а иногда и в избытке. А что? Умна, образованна, хороша собой… Тут можно долго продолжать. Понятно, что хотелось большего, хотелось вырваться оттуда, где она была. А были они с мамой на дне. На самом дне. И знали об этом.
«Униженные и оскорбленные. XXI век», – шутили они о себе. И это была их горькая правда. Отсутствие своего хоть какого-то жилья и местной прописки не позволяло им многого, а очень хотелось просто жить как все. Как все счастливые люди, конечно. Они меняли коммуналку за коммуналкой, вынужденные переезжать как минимум раз в год по разным, зачастую не зависящим от них, причинам. В то время, когда Вика занялась репетиторством, они с мамой жили сначала
